А помните, фильм был

— женщина сжигала

свой новый дом вместе с

фашистами, —

донеслось со стороны.

2бО

— Вот именно. Я недавно говорил с одним генералом, он мой сосед, — говорил Барон.

— Так вот, в его представлении, мы зря старались победить в этой войне. В

Отечественной...

— Ну и правильно он говорил, — снова вступил в разговор Николай. — Я тут в

Подмосковье в очереди за пивом стоял. Подошёл один мужик, старик уже, просит

пропустить без очереди как старого солдата, участника войны. В очереди смеются, а один

говорит: «Слышь, дед, вот если бы вы не сопротивлялись очень, то теперь мы бы баварское

пили».

— Ну и что очередь?

— А что? Очередь хохочет. Это ведь шутка.

— Некоторым сейчас свои шутки придётся поумерить. Недавно в Москве мужик за

такие разговоры одного козла убил.

— Я вот что думаю, — подал голос со стороны Стрый, хохол в годах, машинист

трубоукладчика. — Многие не понимают, что сами говорят. Они думают, что мы живём

хуже всех в Европе. Поэтому кое-кто думает, что немцы научили бы нас жить. А я вот

ребёнком был вывезен в Германию, где несколько лет работал на бауэра, и знаю, что почём.

И кроме того, меня мучает один вопрос... Очень мучает, потому что у меня родные

погибли: мать и сестра маленькая. Всего пять лет ей было. Так вот... Смотрел я фильм

«Судьба человека». Погибла у него, у главного героя, вся семья. Когда погибла? Тогда ли,

когда он в плену был, или в другое время? Дело не в этом, но в том, что в плену он работал

на немцев, то есть он им помогал. Вольно ли, невольно ли, но помогал. Как угодно можно к

этому относиться, но моя мать и маленькая Оксана погибли, и мне кажется, что я этому

помогал. Мне и сны снятся, где я вижу мать, уже не такую, как в жизни, словно понимаю,

что она не живая, и смотрит она на меня с укором, как будто я обидел свою сестру. И боюсь

я, что с таким сном и умру, — он помолчал, затем продолжил: — А в моей родной деревне

до сих пор жива одна умалишённая, которую ещё девчушкой изнасиловал немецкий солдат.

Вышел из сарая — здоровая, рыжая морд а — и хохочет нагло: «Ха-ха-ха»!

— Я где-то читал, — продолжил помощник Кудеяро- ва, — что ещё в древности, когда

в одном бою русичи стали отступать, вышли в поле женщины, подняли юбки и нагнулись,

говоря: «Раз вы все такие трусливые, идите обратно, откуда пришли». Устыдились те,

вернулись в бой и победили.

— Да мы и так уже проиграли третью мировую войну без единого выстрела, — заявил

Барон.

— Как это? — донеслось недоумённо.

— Все войны шли за передел мира, за рынки сбыта. А мы мало того что сдали свои

рынки, развалили соцлагерь, но и оттолкнули от себя все союзные республики.

— А почему?

— Да потому что кое-кто не хотел делиться с ними природными богатствами России.

— И всё равно нам придётся поделиться, — заявил Грачёв, — потому что пять

миллиардов населения Земли не будут терпеть того, что богатствами одной шестой её части

пользуются всего лишь сто пятьдесят миллионов человек.

— То же самое можно сказать и про другие страны. Ведь есть же «золотой миллиард»,

пользующийся большими богатствами, чем остальные, и — ничего. Возможно, позднее

что-то и изменится, потому что сейчас, вон, Европа уже ма- ло-помалу объединяется.

— Так!.. Хватит, политики! Пообедали, поспорили — пора и за работу, — поднялся

Кудеяров. — Вам бы так работать, как языками чесать!

— Да и так уж работаем, жизни не жалея, — сказал кто- то беззлобно.

Кудеяров взглянул молча на говорившего, а потом вопросительно на Виктора,

отрицательно мотнувшего головой, не видя в сказанном намерения кого-либо обидеть,

понимая ранимость бригадира после происшедшей трагедии.

2бЗ

Споры же в бригаде, случавшиеся в рабочие перерывы и в прежние времена, сейчас всё

больше напоминали притчу о слепом, глухом и немом, заблудившихся в незнакомой

обстановке, потеряв привычные ориентиры.

На следующий день Виктор, оставив бригаду, занялся восстановлением изоляционной

машины, добытой где-то главным инженером, как тот и обещал. Восстановив её, он