сменилась устремлёнными ввысь стволами деревьев с

негустой кроной, сквозь которую нередко проглядывало

голубое летнее небо. У корней сосен, на почве почти

бестравной, с редким кустарником и такими же редкими

папоротниками, на безукоризненных формой мощных

стволах деревьев весело плясали солнечные пятна, словно

приглашая принять участие в своём неизбывном веселье. По

обочинам дороги, таким же пятнистым от предполу- денного

солнца и теней от крон деревьев, меж цветущего разнотравья,

то тут, то там мелькали кусты орешника и малины. Тёплый,

ещё не знойный поток воздуха, врываясь в открытое окно

машины, приятно освежал уставшее от долгой езды тело.

— Вот мы и приехали!

Погруженный в свои мысли Виктор вздрогнул от

неожиданного голоса попутчика, скорее даже не от голоса, а

от той информации, от той новости, что прозвучала в его

словах. Он глянул вдаль — лес кончился, а внизу, за склоном,

была видна обширная долина с зелёными полями, лугами,

речкой и городком, зажатым между речкой и высоким

холмом, продолжением того, по какому они проезжали.

Машина выехала из леса, и Виктор, имея уже возможность

полностью оглядеть долину, почувствовал, как тревожно и

больно заныло сердце — совсем не так, как в последний его

приезд сюда.

Дорога пошла по длинному, затяжному склону,

характерному для этой местности, называемому увалом; а

сам склон, обращённый к югу, порос редкими кустами

можжевельника, мелким разнотравьем да осокой. «Наверное,

здесь много полевой клубники», — подумал он.

— Да. Скоро здесь будут ягоды, — словно прочитав его

мысли, сказал попутчик.

Виктор познакомился с ним в Загорске, где собирался

нанять такси в свой родной город, но неожиданно услышал,

как кто-то приглашает желающих поехать в Ильинск, куда он,

бывая на родине, всегда хотел бы проехать, но так и не

съездил за последние двадцать лет. И тут он понял, почему

он здесь, на автовокзале, понял, что поедет туда и что этот

шофёр и эта машина, — это за ним.

Они въехали в городок, на первый взгляд мало

изменившийся, по мнению Виктора, что, впрочем, так и

было, если не считать большими изменениями в его облике

несколько пятиэтажек, построенных, очевидно, в

семидесятые годы, да двухэтажные коттеджи недавней

постройки. Это был обычный для средней полосы России

районный город, где большую часть жилья составляли

деревянные одно-, двухэтажные домики, немного кирпичных

строений советского периода, а центр его зачастую обустроен

купеческими домами красной кирпичной кладки

дореволюционного времени. Всё было как преяеде: чистые

зелёные улочки, аккуратно обсаженные яблонями,

благопристойные домики и дворы, неторопливые прохожие,

шумливые ребятишки и умиротворённые старики на

скамейках под окнами. Они проехали мимо стадиона, вокруг

которого не изменилась даже ограда, мимо церкви, где

изменения были значительные и благоприятные — она была

отремонтирована и заново покрашена, — и остановились

около гостиницы, находившейся там же, где она была и

раньше, двадцать лет назад. Попутчик, попрощавшись, уехал,

а Виктор прошёл в гостиницу, где, как оказалось, не было

свободных номеров. Администраторша услужливо

предложила снять однокомнатную квартиру, находившуюся

поблизости, и Виктор, не обременённый багажом, охотно

согласился последовать за ней. И вскоре они были около

двухэтажного дома из силикатного кирпича, вошли во двор,

чисто убранный, с растянутыми вдоль верёвками для сушки

постиранного белья и с несколькими небольшими вишнями

под окнами да грядками зелёного лука и чеснока. Постучав в

одну из трёх дверей на первом этаже, про- вожатая взяла у

хозяйки ключи и, открыв предлагаемую квартиру, вошла

внутрь, приглашая Виктора. Квартира была однокомнатная,

чистая, уютная — она понравилась Виктору. У одной стены

стоял шкаф для одежды, рядом с которым располагались