объятиям женщины, а дочь и вторая невестка остолбенели в изумлении. Лишь только

служанки, прибывшие с Мариаммой, мгновенно оказавшись рядом, оторвали её от

Марка и повисли на ней, пытаясь остановить истерику. Марк сделал знак дочери и

снохе, чтобы те забрали детей у поднявшейся на ноги Антонии. Женщины увели в дом

братьев-близнецов и девочку — детей Мариаммы, а Антония поспешила к снохе,

пытаясь успокоить её, и та вскоре действительно утихла. Марк лично пошёл

предупредить женщин и прислугу, чтобы не давали много еды прибывшим, зная, как

опасно переедание после долгого голода. Тигран с Петром и подошедший Иоанн

осторожно снимали с повозки Иаира, чтобы перенести его в дом.

Когда все успокоились, хозяин позвал к себе Тиграна. Тот пришёл вместе с

Иоанном, оставив Петра в доме с прислугой, занимавшейся Иаиром. Тигран рассказал,

как поздно утром в Скифополе появились служанки Иаира, одна из них несла на руках

девочку, а за ней, спотыкаясь от усталости, брели братья-близнецы, другая же вела за

собой осла, на котором едва держался Иаир, а рядом шла привязанная Мариамма.

Расспрашивая служанок, Тигран узнал, что после гибели Андрея Мариамма сошла с

ума, а Иаир умолял Александра помочь ему спасти внуков; Иоанн же, сын Петра, к

тому времени тоже был мёртв. Собрав вместе с Иаиром все деньги и ценности, какие у

них ещё оставались, Александр вывел семью Андрея за стену, чему, впрочем, никто не

препятствовал, видя перед собой младенцев, сумасшедшую женщину и умирающего

старика. Те драгоценности, что были у них, позволили им покинуть римское

окружение, а за кольцо, что когда-то выбросил Марк, а затем подобрала и сохранила

служанка, они приобрели осла. Марк давно готовил себя к тому, что случилось, считал

своих сыновей воинами и утешался тем, что смог их сделать воинами, готовыми

защищать себя, своих жён и детей или умереть, но не стать рабами; но почему же так

тяжело сдавило сердце известие о гибели Андрея и Иоанна? Было бессмысленно

спрашивать Тиграна, как они погибли, как бессмысленно спрашивать и служанок, но

что он скажет Антонии и Елене? В это время в саду появились плачущие жена с

дочерью, и Марк понял, что они уже всё знают. Он обнял их, утешая, как умел.

Антония одинаково относилась к своим детям, но мягкого характером Андрея жалела

больше, чем Александра и дочь, и Марк подумал, что только внуки помогут ей

справиться с горем. Предоставив женщин заботам подошедшей жены Александра, он

направился к дому, где на входе его ждал Пётр; по виду его Марк понял, что тот уже

всё знает, и он, ничего не сказав, только положил руку ему на плечо, входя в дом.

Иаир лежал в постели, помытый и прибранный. Одна из служанок, прибывшая с

ним, чем-то кормила его с ложки, а окончив кормление, попоила вином, чуть

приподняв ему голову, затем вышла из комнаты. Сикарий склонился над сватом,

положил руку ему на лоб — тот был горячий и мокрый от пота.

— Всё кончено, Марк, — открыл глаза Иаир. — Жизнь прошла, но теперь я умру

спокойно: мои внуки в безопасности.

Он передохнул.

— Присядь.

Вновь открыл глаза.

— Нам надо поговорить.

Марк сел. В комнату вошли Иоанн с Тиграном, приблизились к постели больного.

— Это произошло первого фаммуза, — слабым голосом продолжал Иаир. —

Римляне готовились к штурму, когда наши попытались разрушить их сооружения,

возведённые для этой цели. Атака оказалась бесполезной, нападавшие понесли

большие потери. Уже при отступлении в крепость, дротик из метательной машины

ранил Андрея. Александр с товарищами внесли его за стены, а потом доставили домой.

Мы все жили в твоём доме, в Нижнем городе. Там всегда была вода, и Александр

126

каждый день приносил немного продуктов, чтобы нам не умереть с голоду. Как потом

оказалось, у тебя были какие-то запасы, что нас и спасало.

Марк кивнул; он, помня Гамалу, укрепил стены вокруг дома и сделал подземные

ходы, сообщающиеся с ранее прорытыми. Там же, в подземелье, были запасы