– Ты меня удивляешь своей плохой памятью, Вагиз, - горько усмехнулся Мустафа, -

Искандер-бек гостит у гурий уже десять лет как. Энвер-пашу зарубили джигиты

Буденного еще в двадцать втором году, а Салима урусы застрелили годом позже. Тогда же

пала и Матча.

– Я не говорил, что они ожили!
– не растерялся Вагиз.
– Я только сравнил суету

последних дней с теми временами. Может быть, ёрдамчи Сталин начал большую войну?

Он ведь не зря обликом похож на Хромого Старца...

– Между прочим, - продолжал Мустафа, словно не слыша собеседника, - говорят, что

Энвер-пашу разрубили пополам, словно курдуючного барана. Не каждый батыр может

нанести такой удар...

– Точно так же потерял свою пустую голову Сахреддин Набиев, когда захотел

безвинно наказать сына "железного Шамси", - вступил в разговор Абдулла, отставив

пустую пиалу.
– Большая глупость - налететь на дом Абазаровых, имея всего лишь пять

джигитов!

– Сахреддин всегда был дураком, - усмехнулся Вагиз, - он думал, что ему придется

иметь дело всего лишь с двумя бойцами. Честно говоря, и в этом случае неизвестно, чем

бы кончилось дело. А так всё было ясно заранее.

– Эта история прошла мимо моего внимания, уважаемые, - нетерпеливо подпрыгнул

Мустафа.
– Не могли бы вы поделиться лепешкой мудрости, разломав ее снова?

– Ты тогда уезжал работать в Сталинабад, - пояснил Абдулла, - и вернулся только

через три года, когда страсти уже поутихли.

– И что же произошло?

– Набиев называл себя "последним муджахедом", - сказал Вагиз, - но был всего лишь

басмачом, самым обычным бандитом, умеющим воевать лишь со стариками и детьми.

Однако, как показала жизнь, он и с ними не мог справиться.

– Это показала не жизнь, - уточнил Абдулла, - это показала смерть. Одного зарезал

"железный Шамси". Как барана, пчаком в горло. Еще двоих забрали - стрелы,

выпущенные мальчишкой. А самого Сахреддина и Максуда Ахмадова зарубили сын и

внук старика. Говорят, кетменями. Но, кетмень не проходит сквозь кости, словно через

масло! Еще одного взяли в плен. Говорили, что Фарида ударила его по голове большой

сковородкой.

– Жена старого Шамси?
– уточнил Мустафа.
– Да, она может...

– Так это мы к чему, - проговорил Вагиз.
– Энвера-пашу убили таким же ударом, что и

Набиева с другом.

– Думаешь, это сделал кто-то из Абазаровых?
– спросил Мустафа.

– Ну, я не буду клясться бородой пророка...
– протянул Вагиз.
– Но Шамси-сын тогда

был в тех местах. А вот Салима точно убил он. Из винтовки. Это видели многие. Это уже

потом урусы ворвались в кишлак...

Старик умолк и потянулся к чайнику. Остальные последовали его примеру.

– Все Абазаровы хорошие стрелки, - произнес Мустафа, опустошив пиалу.
– Но ведь

Энвер-паша был сейидом. Как можно поднять руку на потомка Магомета?

– Все Абазаровы не верят в Аллаха, - пояснил Вагиз.
– Атеисты, да спасет Аллах их

заблудшие души. Да и люди говорят, что Энвер-паша, всего лишь жалкий самозванец и

ведет свой род чуть ли не из кяфиров...

Аксакалы осушили еще по пиале.

– И всё-таки, - спросил Мустафа, - из-за чего так переполошились урусы? Неужели

война?

– Не знаю, - ответил Вагиз.

– Вы совсем разучились думать, уважаемые, - с сочувствием сказал Абдулла, - по

радио сказали, что Советский Союз перенесся в будущее.

– И только?
– удивился Вагиз.
– Было бы из-за чего беспокоиться.

– Не скажи, - возразил Абдулла, - что ты будешь делать, если твой внук Саид сейчас

придет сюда восьмидесятилетним? Как ты будешь с ним общаться, ведь ты еще сам не

достиг этого возраста!

Вагиз задумался.

– Да...
– наконец сказал он.
– Это серьезный вопрос. Что с тобой, Мустафа?

Обычно смуглое лицо аксакала сейчас было бледно, как мел.

– Уважаемые, - произнес он.
– Вчера в дом Шамси Абазарова пришли двое: старик и

мальчишка. Это Абазаровы из будущего. Старик - правнук "железного" Шамси. Так

получается, если посчитать его годы. А ребенок - еще более отдаленный потомок.

– Почему ты так решил?
– поинтересовался Абдулла.