нашим современником, и только с ним мы можем говорить более-менее на равных. Судя

по всему, ему тоже будет несладко. Но у него в распоряжении все же целая страна, а не ее

осколок... Господа, я надеюсь, что все мы выполним свой долг, и что Пруссия останется

непобежденным островом национал-социализма. И срочно найдите возможность

связаться со Сталиным. Срочно!

ГВМБ Полярный.

Арсений Головко, контр-адмирал, командующий Северным Флотом

Арсений Григорьевич всхрапнул, дернул головой, роняя стоявший на столе стакан с

карандашами, и окончательно вырвался из одолевавшего его сна. Собрав с пола и стола

раскатившиеся карандаши, он посмотрел на часы и мысленно выругался. Полчаса словно

корова языком слизнула. Конечно, если в течение недели спать по два-три часа, а

последние сутки вообще не прикорнуть ни на минутку, то чего же еще следует ждать. Тем

более в кабинете, где стоящий за шторой диван так и манил прилечь, а от обилия бумаг и

спертого воздуха у менее привычного человека мог случиться приступ грудной жабы.

Адмирал с силой потер ладонями виски, посмотрел на лежащие перед ним бумаги,

напечатанные словно в хорошей типографии и еще раз пережил чувство полной

нереальности происходящего. Да ну, какой теперь сон? За эти дни пережил столько,

сколько за всю жизнь не предвидится! А он-то считал, что в Испании нагляделся на

всякое...

Первые полеты "неопознанных" разведчиков, начавшиеся еще семнадцатого,

приходящие из Москвы приказы, общая политическая атмосфера ясно говорили, всем, кто

хотел это понять, что война на пороге. Вот только готовность к ней была не на высоте.

Главная база только достраивалась, базы в Ваенге и Иоканьге еще только начинали

возводить. Авиация базировалась всего на два аэродрома, а тыловики флота размещались

вообще в Мурманске. Но к войне все же готовились, флот был приведен во вторую

готовность девятнадцатого, а вчерашнее утро встретил в полной готовности к боевым

действиям. Но вместо войны получили вот это...

Сначала "амбарчики" - разведчики на летающей лодке МБР-2 из сто восемнадцатого

полка, передали об обнаружении неизвестного корабля, следующего к Полярному. Судя

по донесениям, это был как минимум легкий крейсер, что делало положение

сторожевиков, находящихся в дозоре, очень опасным. Он приказал выдвинуть завесу из

подводных лодок и отозвать под прикрытие береговых батарей сторожевики. Эсминцы

готовились выйти в море, когда со сторожевика "Гроза" передали, что крейсер подошел к

нему на милю и требует назвать себя. Потом пришли еще более странные радиограммы,

которые все приняли за провокацию. Но когда на входе в пролив через пару часов

появился СКР "Гроза" в сопровождении крейсера, Арсений словно по наитию запретил

береговой батарее открывать огонь. И оказался прав. Громадина корабля, передавшего

морзянкой по-русски название и вопрос, заставившие зачесать в затылке не только

матроса-сигнальщика, но и самого комфлота, уверенно вышла на рейд, словно

проделывала это каждый день. Далее от корабля, называвшегося "Североморск",

отделился небольшой разъездной катер и на необычно высокой скорости направился к

пирсу, обгоняя маневрирующий СКР. Его пассажиры заставили оторопеть швартовщиков

и лично встречавшего катер, с частью командиров из штаба флота, Головко. Из странной,

явно резиновой, надувной лодки с необычно маленьким мотором, на пирс взобрались

люди появившиеся как будто из дореволюционных времен: андреевский флаг на корме

лодки, погоны на плечах... Самый старший из них, с внушительными шитыми звездами на

погонах, окинув взглядом собравшихся требовательно спросил:

– Что здесь за маскарад, и кто здесь старший?

Арсений, шагнув вперед и, отодвинув бросившегося было особиста, произнес:

– Про маскарад лучше бы объясниться вам, а старший здесь я, командующий

Северным Флотом контр-адмирал Головко

Услышав эти слова мужчина вскинулся, словно ударенный, несколько мгновений

стоял, вглядываясь в адмирала, и секунду спустя, покачнувшись, начал было оседать, но,