Резюме ее было такое:

Если рассмотреть типичную транзакцию по существу между вами и иудеем, речь ни в коем случае не идёт об открытом противопоставлении заявленной вами позиции, что было бы возможно только через принятие её нуменозного содержания хотя бы в качестве исходной посылки, речь идёт об её изощрённом игнорировании: в лучшем случае в предлагаемом вами контексте будут рассмотрены все элементы, слова и конструкции, кроме имеющих отношения к сути высказываемого, рассмотрены и выданы иудеем за главное. Уточнения здесь не помогут, поскольку с уточняющим материалом повторится та же самая история, и так до тех пор, пока вам этот никуда не ведущий процесс не надоест. Подчиняясь мироустроительному началу своей культурно-расовой миссии, иудей, сознательно или нет, стремится установить парадигму Закона в окружающем его коммуникативном пространстве. Его коммуникациям присуща своеобразная внутренняя автоструктуризация (конечно же, доказательная в своей основе), в ультимативном ключе предлагающая сдаться на милость Закона, выступающего здесь как диктат матриархального консенсусного начала (так принято / не принято) и низших проявлений Сатурна. Конечно, неспособность к значимым коммуникациям в современном мире — патология общечеловеческая, здесь же я обрисовываю её особенности именно для данной схемы.

Упрекнуть иудея как иудея за подобные действия даже и нельзя, ибо именно в этом и состоит его культурно-расовая задача — подготовить мир к приходу Машиаха, расчистить его, максимально ослабить гоев, которые будут служить (***). Т. е. совершая это, он не врёт ни себе как представителю народа, ни своему «раввинистическому» (см. выше) предназначению. Таким образом, каждый контекст, предложенный вам иудеем-«раввином», пусть даже состоящий из правильных слов, конструкций и материалов, является контринициирующим, а полезность — кажущейся, или же она обращается в свою противоположность в долгосрочной перспективе. Следует уточнить, что отнюдь не возбраняется возможное использование деталей предлагаемой вам бомбы, но вопрос о таковом встанет уже после опознания бомбы как бомбы и изучения её механизма, сперва же речь идёт об опасности принять мимикрию за настоящее, желаемое за действительное, со всеми вытекающими последствиями.

Вывод таков, что наполненная конструктивными инициатическими энергиями коммуникация русского с иудеем (простую, бытовую рассматривать не интересно) не только принципиально невозможна, но вредна даже попытка её осуществить. Теоретически существует ещё возможность расового предательства одной из сторон, практически же разнообразные переходы в православие или в иудаизм крайне мало сказываются на внутренней сути субъекта. Если же наоборот, вы решили испытать себя выявляющим воздействием деструкции, крайне целесообразно выбрать в любовницы иудейку.

Я понимала его всей душой (то есть не понимала ничего): как же, он стремился пробить полотно реальности, открылся ЮФ, поклонялся ей как богине, но законы тварного мира жестоки и неумолимы. Чем дальше ты продвинешься на пути к идеалу, чем больше приблизишься, тем жестче тебя отбросит назад в мир несправедливости, горечи и непонимания. Но я-то понимала его — я ведь и сама делала почти то же самое, — и как естествоиспытатель поделилась в ответ собственными наблюдениями:

Про обмирщение.

Если воплощение всегда происходит (и ожидается) ежесекундно — вина состоит в не-воплощении, в обмирщении.

Чем напряженнее стремление к воплощению, в момент, чем сильнее стягиваются края ткани, тем больше искривляется несхваченное пространство, тем сильнее, вследствие упругости материала отбрасывает назад.

За краем всегда есть отторгнутое, из этого не складывается целого.

Отказаться от ежемоментного усилия (приводящего всякий раз к обмирщению), отложить на «потом, когда» (будет достигнуто лучшее, по известному способу, по закону) — значит отказаться навсегда.

У меня после нескольких ярких наркотических опытов была теория, что воплощение прекрасного духа, Возлюбленного, Идеала происходит ежемоментно всегда, просто люди обычно этого не видят, а то бы у них волосы стояли дыбом. Но если человек стремится к тому, чтобы идеал воплотился, — то есть движется по направлению к нему, — то он может приблизиться, вот только постоянно происходит какой-то сбой, и волшебный ангел снова становится обычным человеком в ваших глазах. Это, конечно же, ваша вина. И чем ближе, растягивая резинку привязанного к тебе материального мира, ты подтянулся к идеальному, тем красивее ебнешься назад об землю, — как вот и вышло с АЧ, со всей дури, с ЮФ, я имела в виду. Я очень сильно его уважала за такую смелость — так далеко оттянуть резинку, — имея в виду последствия. И подумав, я поняла, что иначе и невозможно. Если ты стремишься к Сестре — ты каждый раз шибаешься назад о камни, но стоит тебе хоть раз остановиться и не стремиться — и ты потеряешь ее навсегда. Эта героическая картина вполне удовлетворяла моим эстетическим критериям.

Будучи последовательной, я и прыгала на резиночке до тех пор, пока силой инерции, откатившаяся реальность меня не вырубила наглухо.

Думаю, что никто из моих тогдашних читателей не представлял размеры моей героической решимости.

Отправив донесение о воплощении, я еще немного подумала и добавила важные уточнения для коллег:

Применение метода предполагает выставленную цель или наличие известного пути.

Имеется в виду, что каждое новое усилие может возникнуть из невозможности принять имеющееся, и оно всякий раз иное, не метод, а процесс преобразования, происходящий из неохваченного. После поражения он, конечно, может быть как-то описан.

«Отказаться» имеется в виду не то, что имеется возможность выбора из вариантов, отказаться то есть обратиться к методам.

Но что, спросите вы, я все время подразумеваю под этим «идеальным»?

Я и не знала. Если бы я уже точно знала, какое оно (Он) и где, то нетрудно было бы разработать какой-нибудь метод этого достичь. А поскольку мы ищем «не знаю что», то и методов поиска у нас быть не может. Каждый новый рывок совершенно иной, чем то, что раньше — ты стремишься ощутить присутствие и оказывается, что рядом с тобой сидит невидимое существо, которое ты желаешь. Но тут входит другое прозрачное существо, которое тебе нужно, и говорит, чтобы вы каялись. Представив себе золотой шар в районе щиколоток и очень-очень захотев приблизиться, ты добиваешься того, что ощущаешь присутствие этих существ. Потом идет откат — их больше нет рядом, мир снова приобретает грубость и реальность. Теперь уже бесполезно представлять себе золотой шар — эти существа не вернутся. Ты вспоминаешь, как именно сказали тебе каяться, и каешься. Теперь ты стремишься ощутить присутствие того, в чем виновата и того, перед кем. Раз — и тебе приходит письмо, подтверждающееся пробой ткани реальности. Все сходят с ума. Затем следует очередной откат. Но теперь бесполезно каяться — и так далее.