Музыка из окна
вернуться

Ваншенкин Константин Яковлевич
Шрифт:

Баллада об эвакуации

В растерянности у окна Стояла женщина с ребенком. — Как быть? Ведь я же не одна, И не привычна к этим гонкам. — Досюда немец не дойдет! — Сказал сосед.— Не думай даже. Ведь каждый дом, и каждый дот, И каждый куст уже на страже… Второй внезапно заорал: — Не слушай этого кретина! Уматывайте за Урал. Худая видится картина… Всего лишь день на сборы дан. В случайных туфлях, в платье тонком Бросала вещи в чемодан, Уже не разбирая толком. С младенцем села в эшелон, Замаскированный листвою. И только зной со всех сторон… А провожали эти двое. …Палило солнцем с высоты Начало первого этапа… Им предстояло рвать мосты И умереть потом в гестапо.

Сказка

Сказка?.. Лес. Трясина Торфяных болот. У отца — три сына, Им продолжить род. Гнилью пахнет тина. Выпь кричит порой. Старший был детина Умный. И второй. От родного тына Смотрят в полумрак. Младший был детина Тоже не дурак. Славные ребята. Стоя у ворот, Слушают три брата Лебединый лет. …Выхлопы бензина. Фронтовая пыль. Сгинули три сына. Вот какая быль.

Баллада о военруке

Пацан, подняв чинарик с полу, Себе махрою губы жег, Поскольку бил мужскую школу И женскую всеобщий шок. Десятиклассница какая! И вышла за военрука, К тому бесстрашно привыкая, Что у него одна рука. Никто не ждал такого хода. Ведь всем казалось, что он стар. Он старше был — но на три года, А тут и вовсе вровень стал. И утром, только от подушки, В знобящий сизый холодок, Он умывался из кадушки, Сломав молоденький ледок. Заря горела за рекою. А он с приливом новых сил Дрова колол одной рукою, Грудного первенца носил. …Когда учил юнцов задетых Войны классическим азам, Что ждут в окопах и кюветах, Никто сказать не мог:— А сам?..

«Выстиранное белье…»

Выстиранное белье, Шаровары, гимнастерка… Одевались без восторга: Мокрое, хоть и свое. Отжимали, а потом На себе же высыхало, За пределами привала, На пути привычном том. При ускоренной ходьбе, В ту страду нечеловечью, Как над вытопленной печью Сохло старое х/б. Нутряной какой-то жар, Откликающийся живо, Чем свой уровень держал? До сих пор непостижимо!

Трофейная лошадь

Говорят, что лошади умны. Но смотри: хозяина убили, И убивший в тот же миг войны Сел в седло средь грохота и пыли. Женщины выходят за порог, В отдаленный вдумываясь топот… Ну, а он ей в зубы сахарок, Как ему подсказывает опыт. Может быть, действительно умна, Или нрав на лакомое падок, Но, блистая выучкой, она Слушается рук его и пяток.

Сержант

Девчонки в бязевых кальсонах, А сверху в стеганых штанах, Лежат вповалку в позах сонных Иль пребывают в сладких снах. Тая устойчиво обиду, В тисках условностей зажат, Порой обнимет их для виду Один-единственный сержант. Те тоже чувствуют утрату — Таких во взводе большинство,— Как сестры, что привыкли к брату, И не стесняются его.

Однополчанин

Стоял он в трусах, Могуч, одноног, Как гриб, что в лесах Возрос, одинок. Из дальних годов Смотрел он на нас. — Да ты не готов!.. — Оденусь сейчас… Держась за косяк — Нога-то одна,— Вмиг, так или сяк, Он был у окна. А там кителек В наградах уже… За ним — фитилек Дрожит в блиндаже. Деревня горит, Дорога в пыли… — Ну, что ж,— говорит, Пожалуй, пошли? Несложный процесс,— Сказал не шутя,— Приладить протез. Была бы культя.

Трусость

Что такое трусость? Только не спеши. Трусость — это узость Взгляда и души. Неуменье выдать Все, чем ты ботат. Неспособность видеть Дальний результат.

Штрафник

«Под конвоем, Без погон, без ремня. Бабы воем Провожали меня, Аж по коже Этим криком скребя…» А за что же Повели-то тебя?.. «А за то, что Рваться в бой не пылал. Того кошта Для себя не желал. Вдаль взгляну я — Стану белый как мел. И в штрафную Потому загремел. После, помню, У леска залегли. Встал — и комья Вверх летящей земли. Вдруг — в санбате. — Друг, ботинок стяни.— Голос бати: — Да ты, брат, без ступни!.. Снится сито Тех особых атак. Кровью смыто, Все законно, все так. В общем, тоже Там война как война. Вот… И все же Не избыта вина».