—До тех пор, пока мы не пропускаем сроки и не начинаем вопить друг на друга, —добавила Бренда.

— Ты же знаешь, что Виктор всегда поощрял одновременную работу над множеством дел. Ему нравилось, когда мы бросали в воздух одновре­менно по двадцать-тридцать мячей. Он хотел загрузить людей до преде­ла, а иногда и сверх того.

— Это было не так уж и плохо с точки зрения сумм, которые мы по­том видели в счетах, — усмехнулась Бренда. — Я что имею в виду? Если ты занимаешься самой разнообразной работой, тебе становится гораздо проще заполнять табель рабочего времени.

Небольшие карие глаза Сары замигали за толстыми стеклами очков, как будто она внезапно поняла что-то важное.

— То есть, иными словами, мы всегда вознаграждаем флегматиков и копуш! — воскликнула она. — И наказываем тех, кто работает быстро и эффективно.

— Да, можно сказать и так, — ответила Бренда. — Думаю, что во мно­гом это связано со страхом — страхом того, что если ты завершишь свою работу быстрее, то в следующий раз от тебя будут ожидать того же, хотя проект может оказаться более сложным. Люди боятся, что у них не будет достаточно работы. Люди боятся выглядеть недостаточно занятыми.

Сара вновь задумалась.

— Знаешь, — сказала она Бренде, — когда ты жонглируешь, то на са­мом деле управляешься последовательно с мячами—с одним за другим, а не со всеми сразу.

Ее тон был настолько серьезен, что Бренда не могла удержаться от смеха.

— Что это должно означать, Сара?

— Важна только скорость твоих рук.

— И я не должна уронить мяч.

— Точно, скорость и аккуратность. Может быть, и нам нужно рабо­тать таким же образом. Брать один мяч, быстро его передавать дальше и брать следующий.

•к •*

Однажды утром Мерфи Магуайер приехал на завод в Оуктоне на не­сколько часов позже обычного, поскольку вынужден был посетить стома­толога. Как только он вошел на территорию, к нему подбежал охранник по имени Саггинс.

— През здесь, — быстро сказал он.

— Кто? — не понял Магуайер.

— Мисс Эми. Из центра. С ней еще два посетителя.

— Где они?

— Они у «Годзиллы».

Мерфи поспешил в указанном направлении. Проходя по длинному коридору, он уже издали увидел Эми Киолара у огромного автоклава. Рядом с ней стояли двое мужчин, одетых в строгие офисные костюмы с галстуками. Один из них держал в руках рулетку, а второй записывал результаты на листе бумаги.

Преисполненный опасений, Мерфи надел на себя маску приветливо­сти и доброжелательности.

—Доброе утро! — обратился он к Эми.

— О, отлично, что вы здесь, Мерфи, — ответила она и представила его своим спутникам, которые оказались продавцами из компании в городе Рейли, занимавшейся организацией выставок.

— Увидеть вас здесь — приятный сюрприз! — тоном радушного хозяи­на сказал Мерфи.

—Сюрприз? Разве вы не прочитали мое электронное письмо насчет кон- ференц-зала? — удивилась Эми.—Я отправила его вам вчера вечером.

— Э-э-э... нет. Я только что от стоматолога...

— Я переезжаю к вам! — сказала Эми с усмешкой.

— Простите, что?

— Не навсегда, — успокоила она его. — И не буду торчать здесь все время. Но, если не возражаете, я хотела бы продолжить мои совещания здесь, в Оуктоне, рядышком с «Годзиллой».

— Могу ли я спросить почему?

— Для пущего драматизма, — еще больше заинтриговала его Эми.

— Не уверен, что понимаю вас.

— Мы с вами принимали решение о том, что «Годзилла» является узким местом — основным ограничением, которое будет определять объемы выпуска завода в Оуктоне, не так ли?

— Правильно, — кивнул Мерфи.

— И хотим — точнее, нам нужно, — чтобы все признали этот факт. Чтобы все подчинили свои действия обслуживанию системных огра­ничений и синхронизировали свою работу с ритмом «Годзиллы». Пра­вильно?

— Да, совершенно верно.

— Поэтому прошлой ночью меня осенило! Если мы хотим, чтобы люди действительно обратили внимание на эту проблему, то должны прово­дить наши собрания в Оуктоне — прямо здесь, в цеху. У нас уже есть пор­тативный конференц-зал, который мы использовали на стенде во время выставки Composites World Expo [39] . Вы его видели?

— Только на картинках, — признался Мерфи.

— Он очень милый. Ковры, приглушенный свет, инкрустированный деревом потолок—и огромные стеклянные окна, через которые каждый сможет смотреть на «Годзиллу». Я думаю, что наша идея дойдет до всех быстрее, если они лично окажутся здесь, в самом центре событий.

Мерфи задумчиво усмехнулся и кивнул:

— Что ж, это несколько необычно. Но идея мне нравится.

— Я обещаю, что мы больше никуда не полезем. И это будет не на­всегда, — заверила его Эми. — Думаю, что через месяц или шесть недель люди сами поймают правильный сигнал.