Шрифт:
Buch Utro v raju_210211.indb 192
09.03.2011 20:48:23
гал. Сначала в солдатских колоннах, позже – в арестантских.
А вот Рубцов наверняка ни за что не променял бы свою
«тихую родину». Даже на Баварию, окажись он здесь.
Откуда у меня такая уверенность? А вы вслушайтесь
в строки:
Школа моя деревянная!..
Поле, холмы, облака.
Мёдом, зерном и сметаною
Пахнет в тени ивняка.
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.
Хотя, с другой стороны, мир Николая Рубцова – не только
деревенские просёлки, Русский Север, родная ему Вологод-
чина. Его мир – вся планета людей.
…Поэтический сборник Рубцова с подстрочником не-
193
которых стихотворений Карла Карлхубера я показал двум
симпатичным гэдээровским немкам – Карин Пёч и Кристе
Вайс, преподававшим нам немецкий на языковых курсах.
Они же помогли скопировать переводы, а заодно книгу Ни-
колая Рубцова, составили сопроводительное письмо за моей
подписью, в котором рассказывалось об удивительном су-
венире, привезённом из России бывшим военнопленным.
Посоветовавшись, всё это мы отправили в Мюнхен, в глав-
ную редакцию крупнейшего в Европе издательского кон-
церна Bertelsmann, надеясь, естественно, на чудо. Но чудо
не случилось. Переводы стихотворений Рубцова, сделанные
Карлхубером, никого там не взволновали. А может быть,
они действительно были слабыми? Не знаю. Спустя мно-
го лет живущий в Вольфратсхаузене известный немецкий
писатель, блестящий знаток русской литературы Фридрих
Хитцер, переведший на немецкий повести и романы многих
российских писателей, сказал мне: «К сожалению, интерес
к русской литературе, особенно после крушения СССР, на За-
паде и конкретно в Германии резко упал. Что же касается
стихов, то у нас теперь даже Пушкина не издают». Помолчал
Buch Utro v raju_210211.indb 193
09.03.2011 20:48:23
и добавил: «Впрочем, Шиллера – тоже».
Услышав это, я, вместо того чтобы сокрушённо вздохнуть,
улыбнулся.
– Прости, но чему ты улыбаешься? – спросил Хитцер.
И тогда я рассказал историю, приключившуюся в Акслахе.
Хитцер слушал меня, не перебивая, только в самом конце
поинтересовался:
– Где же сейчас книга Рубцова и подстрочник, сделанный
герром Карлхубером?
– Я возвратил их вдове. Тогда, в 92-м, я не подумал, что
эта книга может стать экспонатом музея Николая Рубцова
в Тотьме6 или неким импульсом для открытия музея герма-
но-российской истории.
– Хорошая мысль, – кивнул головой Хитцер, – тем более
что светлых лет во взаимоотношениях немцев и русских
было неизмеримо больше, нежели чёрных.
– Может быть, просто чёрные быстрее забываются? –
предположил я.
– Может быть, – согласился Хитцер. – Но то, что мы
потеряли такой экспонат, жаль.
194
– Верю, что он отыщется, – успокоил я его.
…Летом 2001 года мы с женой отправились из Мюнхена,
где теперь живём, в Акслах. Специально, чтобы побывать
в местах, куда зимой 1991 года нас забросила не очень ла-
сковая переселенческая судьба.
Местечко практически не изменилось, разве что отель
«У почты», в котором мы квартировали, стал другим. Его
перестроили, покрасили, облагородили. Но останавливаться
в нём нам не захотелось – тяготили воспоминания.
Оставив машину у здания пожарной команды, в помеще-
нии которого переселенцы учили-вспоминали язык пред-
ков, мы пешком отправились к дому, где жила Флорентина
Карлхубер.
– А её уже нет, – ответил нам крепкий, розовощёкий ба-
варец, расставлявший гномов и пастушек у миниатюрного
пруда в палисаднике. – Она умерла. Кажется, в 1995 году. Этот