Анна. Андрей! Час назад приходил сюда Дуда, просил передать, чтоб ты не ночевал в лагере. Был обыск. Даже солому твоего матраца перетряхнули. Военная полиция арестовала Климюка и Бондаренко: говорят, у них нашлись старые советские газеты.

Андрей. Ну что же! Это значит, нам надо спешить!

Анна. Дуда считает, что они искали список.

Андрей. Это так.

Анна. Ты должен подумать о ночлеге, Андрей!

Андрей. Я уже думал. Переночую у знакомого немца- антифашиста. Он работает шофером -у американцев. Обещал меня подкинуть на ближайшую железнодорожную станцию. Садиться на поезд здесь было бы неосторожно.

Анна. Список все еще у тебя?

Андрей. А как же!

Анна. Тебя могут задержать на улице и обыскать, лучше оставь его до утра у меня, я его спрячу, а в случае чего сумею уничтожить. На рассвете сойдешь с машины на углу улицы, по­стучишь три раза ко мне в окно, я тихонько выйду к воротам и передам тебе бумаги.

Андрей. И ты уверена, что тебя они сегодня оставят в покое?

Анна. Я уже сказала тебе: они не найдут ничего, а на улице ты не успеешь уничтожить бумаги.

Андрей(после короткого колебания достает конверт, кладет его на стол и прикрывает ладонью). Спрячь поскорее!

А теперь прощай, Анна, мне далеко идти.

Анна. Иди, милый!.. А обо мне не беспокойся, я сумею постоять за себя и за всех нас.

Андрей. Берегись, Анна, особенно Белина. Этот гит­леровский бургомистр и надсмотрщик с завода Шайблера поче­му-то не идет у меня из головы.

Анна(не спуская встревоженного взгляда с Андрея). Те­перь он мне не страшен.

Пауза. Андрей, склонившись над стойкой, взял обеими руками ее голову, крепко поцеловал ее в губы, пожал руку и быстро направился к две­рям, где столкнулся с Белиным. На этот раз Белин в черной кожаной куртке и в такой же шапке. Рождественская песня за стеной стихает.

Анна. О!..

Белин. Куда это вы так спешите, господин Макаров? Там дождь.

Андрей. Ничего, не растаю. Пропустите! Белин (уступая дорогу). Гляди, какой бесстрашный! За­был, что смелого волки съели.

Андрей. Нет, не забыл! Но и вы не забывайте, Белин: от Анны руки прочь! Ищите счастья на другой улице и там гу­ляйте вволю, пока не пришел день, когда вас раздавят, как ти­фозную вошь... (Уходит.)

Белин(взволнованно смотрит ему вслед, потом медленно приближается к Анне). Ты слыхала, стерва, что сказал мне твой...(Хочет схватить ее за руку.)

Ага!.. Ага... понимаю. Значит, уже продалась им.

Анна. Продаются только люди вашей породы, господин... обер!

Белин. Так... так... Ну, а теперь шабаш, Анна! Теперь шабаш! (Ударил ладонью по стойке.)

Анна, судорожно прижимая сумку к груди, охваченная внезапным страхом, пятится к ступенькам. Открывается дверь из квартиры, и вы­ходит фрау Мильх. Неуверенные шаги, которыми она спускается по ступенькам, показывают, что она пьяна.

Фрау Мильх (напевая «Тихая ночь, святая ночь...»). Как хорошо, что гости ушли, и без них голова трещит. Фрейлейн Анна, я вижу на столе кружку с недопитым вином, уберите, пожалуйста.

Анна уносит кружку с недопитым вином, выливает его и, не выпуская сумки из-под локтя, моет посуду. Белин, не отрывая глаз, следит за ней.

Выпейте, герр Аркадий. Белин. Стакан виски!

Фрау Мильх. Ой, как много!.. Я выпила полстакана, и то ударило в голову. Но для вас это капля в море, герр Аркадий! Я знаю, я хорошо знаю... (Наливает.) Пейте на здоровье! Желаю счастья!..

Вот так, вот таким я помню моего Аркадия? Пом-ню!

Можете идти отдыхать, фрейлейн Анна. Я сама запру двери. Анна. Спокойной ночи, фрау Мильх!

Белин (про себя, сжимая кулаки). Шабаш...

Фрау Мильх (грозит ему пальцем). Ой, не точите зубы, герр Аркадий! Не лезьте в беду. У этой вашей кукушечки острый клюв; чего доброго, и на смерть заклевать может... Белин (насторожившись). Глупости! Фрау Мильх (подходя). Слушай, Аркадий! Хоть ты меня бил, хоть бросил меня, когда я стала не нужна тебе, я все же люблю тебя. И потому (оглянувшись) говорю тебе, берегись, не связывайся с этой девушкой. Моряк, или как его там, подарил ей вот такой кинжал. Я не хочу, чтоб из-за первой встречной мой Аркадий отправился на тот свет.