прошлое?

– Тебе вдруг захотелось узнать обо мне побольше?

– Вроде того. Ты действуешь очень профессионально.

– Когда я был моложе, я не очень заботился о своей репутации. Этого

достаточно.

– О’кей. Мы не будем об этом говорить. Пора уходить? Ты все

просмотрел? Есть такая особенность: все тайное лежит на виду, но ты

этого не замечаешь.

– Что здесь на виду? У Тобольцева идеальный порядок. Он не

139

разбрасывает вещи.

– Нам нужен письменный стол. Здесь есть такой? – я сполоснул пиалы и

поставил их в сушилку, откуда взял.

– Да. В маленькой комнате.

На письменном столе тоже был образцовый порядок. Какие-то

уродливые канцелярские товары, папки с чистой бумагой, справочники и

книги по юриспруденции. Полупустые ящики.

– Взгляни-ка на это, – Диего протянул мне фотографию.

Любительская фотка. Тобольцев на фоне музея им. Пушкина.

– Может быть, есть какая-то связь между ним и взрывом?

– Какая, Диего? Я вообще сомневаюсь, что это был теракт.

– Нам необходимо хоть за что-то уцепиться. Иначе твоя история

останется без конца. Я тебе не говорил, но даже такой профи как Пашечка-

ключник взвыл. Он хочет выйти из дела по той простой причине, что ничего

не происходит. Твой дом никого не интересует. Давай предположим, что

фотография здесь неслучайно. Во-первых, это единственная фотка во

всей квартире. С чего бы Тобольцев стал ее хранить? А во-вторых, кроме

этого мы больше ничего не нашли. Было бы глупо не воспользоваться.

– Воспользоваться как? Дурацкая, неудачная фотография. Здесь даже

дата не стоит.

– Доверься мне.

– Как всегда.

Я резко выехал из подворотни и задел крылом усохшую старушенцию.

Она тихо вскрикнула и упала на мостовую.

– Чудовище, ты убил ее! – наорал на меня Диего.

– Нет, она просто в обмороке.

– Подожди, я помогу ей.

– Нет, Диего, поехали, черт побери, со всяким хламом возиться. Очнется,

чего доброго в суд на нас подаст.

– Какой же ты мерзкий.

Диего вылез из Порше и помог старушке встать.

– Она полдня себя собирает по частям, чтобы выйти на улицу и

несколько часов ковылять за буханкой хлеба. У тебя никакого уважения к

140

старости.

– Диего, прислони бабушку к стене и поехали.

– Надо отвезти ее в больницу.

– Она все равно скоро умрет, по какому поводу шум?

Бабуля вышла из состояния шока и запричитала:

– Ой, милый, не сжимай мне так локоть больно.

– Вот видишь. Спасатель из тебя никакой.

– Женщина, вам надо в больницу, – сообщил Диего.

– Зачем? Я ведь только что оттуда.

– Диего, отцепись от нее!

– Бабушка, вы себя нормально чувствуете?

– Да, милый, только локоть отпусти, мне с него сегодня гипс сняли.

– Оставь женщину в покое! – прикрикнул я на Диего.

Но он меня не слушал. Диего взял миниатюрную старушку на руки, от

чего та заверещала, и сел в Порше.

– И что ты всякую гадость в машину тащишь?

– Замолчи. Бабуля, вам куда?

– Я хочу домой, – всхлипнула старуха, как маленькая девочка.

– Поехали к ней домой.

– Откуда я знаю, где это, идиот?

– Бабушка, где вы живете?

– В высотке на Котельнической набережной.

– Это пять минут езды. Жми на газ.

Мы представляли собой глупейшее зрелище. Я с брезгливой рожей и

Диего с карлицей на коленях.

– Спрячь ее в бардачке. Копы увидит – остановит. Только милиции нам

не хватало.

– Не надо в милицию! – взвизгнула бабуля.

– Не волнуйтесь, мы везем вас домой.

– Вот и высотка, дальше сами доберетесь?

Диего отвесил мне подзатыльник.

– Больно, козел!

Я с размаху ударил Диего по плечу, а старушка заорала во весь голос.

– Смотри на дорогу, ты нас всех убьешь!

– Не надо меня убивать! – вскрикнула старушка.

141

С грехом пополам я подъехал к нужному подъезду высотки.

– Пошли, – приказал Диего и направился со своей ношей в дом. Я,

ругаясь матом, поплелся сзади.