Она была практичной, современной, созревшей для любви женщиной. Валентина прекрасно знала, что хочет получать от нее Старовойтов, видела свою зависимость от него, поэтому была вынуждена во время встреч с ним отда­вать себя с таким остервенением и умением, что после рас­ставания Старовойтову требовалось не менее недели, что­бы он смог вновь восстановить свои возможности.

Он допускал, что когда-нибудь может умереть от ее ласк, но они пробуждали в нем последние остатки мужс­кой гордости, дававшие ему возможность самоутвердиться. Поэтому даже возможная смерть не (Останавливала его стремления к опасным играм со страстной любовницей. Порой он даже удивлялся себе — откуда у него только бе­рутся силы, чтобы с таким молодецким азартом и «вдохно­вением» предаваться любовным играм с этой женщиной. Вот почему Валентина стала для него самым желанным и дорогим существом на Земле.

Пластунова понимала, что в таком возрасте Старовойтов не сможет стать для нее солнышком на всю оставшую­ся жизнь. Растрачивая и разменивая на него свои лучшие молодые годы, Пластунова понимала, что обворовывает себя, лишает возможности найти спутника жизни, достой­ного ее красоты и возраста. На ее жизненном пути ранее встречалось не мало красивых парней, которые проявляли к ней внимание и интерес. Но у них у всех был один недо­статок — они не имели капитала и не могли удовлетворять потребности своей дамы сердца. Для Валентины критери­ем настоящего мужчины являлось только наличие у него солидного капитала.

Безусловно, самым идеальным таким мужчиной оста­вался для нее Стокоз, который был не только молод и хо­рош собой, но еще и сказочно богат. Однако о нем она долж­на была теперь забыть, так как он ее продал Старовойтову и тем самым дал понять, что никаких планов на будущее он с нею строить и не думает.

Последний раз Старовойтов был у нее на квартире в воскресенье днем. Пробыл он в гостях до глубокого вечера. В понедельник Старовойтов отправлялся со своим водите­лем на «волге» в столицу, чтобы отвезти ценные подарки разным нужным людям. Брать ее с собой в командировку Старовойтов, несмотря на настойчивые просьбы, категори­чески отказался, пошутив, что московские «волки» могут ее забрать у него вместе с подарками, которые он им везет.

Несмотря на ироничную улыбку, с которой он пошу­тил, она ничуть не сомневалась, что он всерьез боялся та­кой для себя реальности. Старовойтову казалось, что для собственного спокойствия будет лучше, если любовница во время его командировки будет сидеть у себя дома.

Он оформил на Валентину командировочное удосто­верение, якобы она тоже ехала с ним в Москву. Такие доку­менты позволяли генеральному директору не вызывать на заводе (особенно у различных проверяющих) ненужных вопросов о производственной занятости его знакомой. Ему придется, конечно, за нее в столице выполнить ряд снаб­женческих функций, но на что не пойдешь ради любимой?

В последнее время, с тех пор, как она стала любовни­цей Старовойтова, Валентина чувствовала себя обворован­ной в плане общения с людьми, а поэтому телефонному звонку Стокоза очень обрадовалась, так как получила воз­можность поболтать с ним хотя бы по телефону.

— Валечка, здравствуй! — услышала она желанный и знакомый голос.

— Здравствуй, Сергей Викторович, — заворковала она в трубку грудным голосом. — Ты начинаешь меня удивлять.

— Чем же это?

— .Ну как же — звонишь без предупреждения, без раз­ведки, без секретаря, небось сам и номер набирал, а? А глав­ное, ни о какой Жанне не спрашиваешь? А где же твоя хва­леная конспирация?

— Просто узнал, что твой хозяин уехал в Москву, оста­вив Тебя одну на хозяйстве, без надзора, вот и позвонил. Я подумал, что тебе в твоих хоромах скучновато одной, — за­смеявшись в трубку, пошутил Стокоз.

— Угадал, миленький, но ты же знаешь, что мой ста­рик строгих правил и не позволяет мне флиртовать с кем попало.

— Ни фига себе! Это я у тебя стал «кем попало»? Мо­жет, вообще в проходимцы меня запишешь?

— А кто меня Роману Карповичу продал?

— Ну, извини тогда, старуха, извини за беспокойство... —услышала она недовольный голос собеседника. Опасаясь, что он положит трубку и прервет только начавшийся разго­вор, она, мгновенно отказавшись от своей затеи высказать Стокозу все свои обиды, торопливо произнесла:

— А ты зачем звонил? Чего ты хотел?

— Хотел с тобой немного поболтать, в гости зайти...

— А ты знаешь, сколько сейчас времени.

— Пять часов.

— Утра! Чего это тебя так рано подняло?

— Я специально пораньше хотел договориться, чтобы ты меня могла принять без свидетелей, но если я ошибся... — пояснил он.

— И ты думаешь, что вот так вот сразу тебя и приму, да? — решила поднять себе цену Валентина, чтобы Стокоз не думал, что по-прежнему легкодоступна для него.

С кем она вздумала по телефону кокетничать и вообра­жать из себя неизвестно что! Для Стокоза она была давно прочитанной книгой. Он наизусть знал все ее достоинства и недостатки, особенно последние, — а поэтому не позво­лил ей вести разговор в таком тоне.