Шрифт:
— Но вы же видели, что он уже был мертвый! Я же с вами вместе пришла!..
— Нет, мать, ты чего — совсем шизанулась! — подключился Варшавянин. — Ты нас сюда не втягивай! Нет, нас тут вообще не было, и тебя мы знать не знаем...
Сообразив, в какое жуткое положение она попала, Валентина, уронив лицо в ладони, отчаянно разрыдалась.
— Мужики, ну вы же сами все видели, вы — свидетели!..
— Нет, Валентина, не надо на слезу жать. Мы тут с Варшавянином ни до чего руками не касались, ничего не трогали, так что мы сматываемся. Ты не ори, сама подумай, кому захочется ради твоих прекрасных глаз себе на голову мокряка вешать? Я думаю, что ты сама с ментами разберешься. Тебе от этих проблем не отвертеться, а нас к этому не подвязывай, — продолжал «взволнованно» дурачить Валентину Тюремщик.
Если бы Валентина не была такой впечатлительной натурой и не боялась крови, а просто посмотрела бы на труп внимательней, то увидела бы, что «покойник» время от времени открывает глаза и поглядывает на нее с довольной ухмылкой.
— Ребята, не оставляйте меня тут с ним одну. Я же умру от страха! Пропала я, теперь весь город будет гудеть, что я убила своего любовника. Ну, что мне делать, подскажите, вы же умнее меня в таких делах!
— Прежде всего надо немедленно звонить в милицию, чтобы они сюда приехали, — подсаживаясь к телефону, предложил Варшавянин.
— Хорошим был Сергей Викторович человеком, но его уже не вернешь, — положив руку на телефонный аппарат, не давая Варшавянину звонить, задумчиво произнес Тюремщик. — Теперь ему до лампочки все наши земные проблемы и заботы. А нас менты из-за него затаскают.
— Точно, — согласился Варшавянин и развил его мысль дальше. — А то еще и посадят с Валентиной как соучастников убийства.
— Но мы-то его не убивали! — бросив плакать и причитать, заявила Валентина, взяв себя в руки.
— Мы-то уж точно не убивали. А в отношении тебя у нас такой уверенности нет, — возразил ей Варшавянин.
— Ты что?! С чего ты взял?! — истерически закричала она ему в лицо.
— Ты сегодня тут целый день с нашим шефом одна была или еще кто-нибудь приходил к вам?
— Мы с ним были только вдвоем.
— Вот сама и посуди. У тебя была прекрасная возможность убить его из пистолета, выйти на улицу, погулять подышать свежим воздухом, а потом вместе с нами зайти в квартиру и, сделав удивленное лицо, заявить: «Мальчики, смотрите, Сергей Викторович мертвый лежит, но я его не убивала». А потом — хап в руки пистолет! И на законном основании оставить на нем свои чудные пальчики, рассчитывая, что мы станем твоими свидетелями, дескать, случайность, по рассеянности, по глупости схватилась!
— Да клянусь вам, что я его не убивала!
— Толку от того, что мы тебе поверим: убивала не убивала... От нас твоя судьба не зависит. Ты ментам попробуй доказать свою правду, — продолжал Варшавянин психологически давить на Валентину под одобрительные кивки Стокоза, лежащего на полу.
Как бы небыли обидны высказывания Варшавянина в ее адрес, Валентина все же отчетливо понимала, что именно такие как у него сомнения и вопросы, возникнут и у следователя, который будет ее допрашивать.
— Ребята, подождите! А что, если мы его вывезем в лесопосадку и там оставим? Ведь никто не видел, как он приходил ко мне. И кроме вас, никто не знает, что он убит, — осенило Валентину.
— Ну, еще и кроме того человека, который его тут угрохал, —развивая мысль Валентины, подсказал Тюремщик. — Правда, тот кто его убил, вряд ли пойдет в ментовку хвалиться своим подвигом.
— Ну ты, Валентина, даешь! Так и хочешь утянуть нас за собой к хозяину как соучастников преступления, — как бы раздумывая и не решаясь пойти на такой шаг, заметил Варшавянин.
— Я вам хорошо заплачу, — заверила она их.
— А что, Варшавянин, в ее предложении есть для нас определенный интерес, — подал голос Тюремщик в защиту Валентины.
— Мы действительно можем ей помочь, если она нам, конечно, хорошо заплатит. Но не получится ли так, что, когда на нее все же выйдут менты, она сразу же нас потянет за собой. И получим мы за свою доброту приличные сроки для встречи со старыми друзьями, —продолжал осторожничать Варшавянин.
— Если милиция узнает, что я убила Сергея Викторовича, то я ни слова о вас не скажу, — настойчиво убеждала их Валентина, уже не считая нужным спорить с ними — убивала она Стокоза или нет, так как сейчас для нее самым важным и срочным было как можно скорее избавиться от его трупа.
— Поклянись, что именно так ты и поступишь, если прижмут менты, — потребовал от нее Варшавянин.
Валентина поклялась собой и своими родителями. В дополнение к ее клятвам Варшавянин с Тюремщиком взяли в счет оплаты своих услуг все наличные деньги, которые она успела накопить благодаря подаркам Стокоза и Старовойтова. Только зажигалку с инициалами Сергея Викторовича они оставили ей на память — так уж было предусмотрено условиями задуманной операции.
Поздней ночью они вывезли «тело» Стокоза в соседний район, где спрятали его в густой лесополосе. Все это Валентина видела своими глазами, а поэтому о затратах, составляющих оплату «дружеской» услуги, не жалела.