— Но это все же мать моих детей, — сказал Армандо, повысив голос.

— Боже ж ты мой! — досадливо сказала Джулия. — Ты говоришь о ней, как древний римлянин о Гракхах. Вот где косная домостроевщина: спать тебе нравится с молодой Джулией, но жена — это святое! Ты, как идиот, прицепился к каким-то понятиям и идеям, которых никогда и нигде не было, кроме как в твоей башке: конечно, она была девушкой, а я погибшая женщина с богатым и неприличным опытом; с такими, как я, спят, но на них не женятся, они просто льстят твоей южной гордости.

— Ты прекрасно знаешь, что все это не так, — прервал ее Армандо. — Успокойся, прошу тебя. Ты же знаешь: для меня ты дороже всего на свете. — Он подошел и обнял ее. Это, по-видимому, ее успокоило, и она тихо заплакала. — Что тебя так беспокоит?

— Мне страшно. За себя. За тебя. За нашу любовь. Все эти бесконечные расследования, эти угрожающие призраки, тайные враги… Брось все это! Давай убежим! Ведь один раз живем, а у тебя, дорогой комиссар Ришоттани, лишнего времени вообще не остается, — закончила она со смехом, перескочив от грусти к веселью, как будто хотела отвести от обоих какую-то угрозу.

Взрывалась Джулия довольно часто, но зла не держала. Во время этих вспышек она теряла всяческий контроль над собой, а потом призналась Армандо, что не думала и о половине тех гадостей, которые она искренне выплескивала в порыве ярости. «Странная женщина», — подумал он в который уже раз.

Он обещал Джулии, что после этого дела навсегда оставит службу в полиции, и никогда не видел ее счастливее, чем в тот момент. Они никогда не говорили о ее родителях. Когда Джулия призналась отцу, что любит человека на два года старше его, отец молча повернулся к ней спиной, как будто отрекаясь от нее навсегда. Похоже, Джулия от этого не очень страдала. Время от времени она навещала в Турине мать, а безразличие отца ее никак не травмировало. Армандо знал, что он — единственная ее семья, ее причал в этом жизненном море.

Телефонный звонок отвлек его от мыслей.

— Комиссар Брокар на первой линии, — сообщил Марио.

— Alio, alio, c'est vous, macaroni? Comment ca va?

— Tres bien, et vous «hors — d'oeuvre»?

— Ca va, ca va. [16]

Иногда им нравилось по-студенчески поддразнивать друг друга на темы национальной кухни. Но комиссар Ришоттани сразу же перешел к делу.

— Хорошо, что позвонили. Я собирался сделать то же самое. У меня масса новостей. Придется провести доследование возможного самоубийства в «Рице». Дело разрастается, как вирусная инфекция. Спорадически возникают какие-то новые очаги. Но прежде чем перейти к подробностям, — что нового у вас?

— К сожалению, у меня нехорошие новости. Как вы и просили, я занялся прошлым Франческо, этого drole de zigue [17] , который напропалую веселился в Париже с приятелями всех возможных национальностей. Мне кажется, чтобы составить мозаику его жизни, вам следует посмотреть на различные стороны его характера и на то, как они проявлялись в разных жизненных обстоятельствах. Вы получите подробный отчет со специальной почтой, правда, on sai comme la marche en Italie [18] . Видимо, лучше будет послать его с одним коллегой, который приедет к вам на несколько дней отдохнуть.

— И это вы называете плохими новостями? — нетерпеливо перебил Ришоттани.

— Минуточку, минуточку! Плохая новость la voilа [19] . Мы повели расследование насчет посредника во Франции, и нам это удалось. Я отдал приказ наблюдать за ним как можно осторожнее, чтобы он ничего не заметил. Эти идиоты поняли мой приказ буквально, и были до того осторожны, что позволили укокошить его прямо у них под носом. Когда они очухались и решили вмешаться, было уже поздно: посредник почти остывал. Quelle poisse, c'est le cas de le dire. [20]

— Черт подери! — не сдержался комиссар.

— Но у нас есть еще один след, который может привести к Рембрандту, потому что, похоже, преступление было задумано в кругах скупщиков краденого. Все детали вы найдете в моем докладе, а теперь скажите, что нового по делу Рубирозы в Италии?

— Это легко сказать, но для настоящих новостей мне опять понадобится ваша помощь.

— Вы всегда можете на меня рассчитывать. Так что у вас?

— С тем, чтобы покончить с жесткой и неправомерной конкуренцией, Франческо Рубироза нашел и собрал документы, проверенные и подтвержденные экспертами обо всех подделках и фальшивках, прошедших через аукционы. Но это еще не все. Он собрал многочисленные доказательства того, что один известный аукцион выступал в роли посредника при выплате крупных сумм определенным политическим деятелям.

— Мой бедный друг, — прервал его комиссар Брокар. — Votre cas est en train de devenir un veritable merdier [21] . Но, скажите мне, как это вам удается продавать подделки на аукционах? У вас что, нет, как во Франции, гарантий на товар?

— Нет. В Италии аукционы — частные предприятия; они управляются частными лицами, и не существует обязательной гарантии качества товара, подтвержденной экспертами. У нас нет, как у вас Commissaries priseurs, назначенных государством и гарантирующих качество продаваемого товара. Во всяком случае, вы найдете все необходимые сведения об этом в папке, которую я постараюсь вам передать как можно скорее.