– Когда все помчались в цирк искать бомбу с горючей смесью, у меня возникло чувство, что некоторые улики были специально подброшены. На ботинках – вы оставили их в квартире второй жертвы – нашли фрагменты собачьей шерсти и растений, характерных для Центрального парка. А ваши вчерашние разглагольствования про пожар… – Райм взглянул на Кару: – Словесное отвлечение, так, Кара?

– Угу, – сказала она, насыпая сахар в кофе.

– Но я же хотел вас убить, – просипел Уэйр. – Если бы я вам рассказал что-то, чтобы сбить полицию с толку, вы были бы нужны мне живым.

Райм рассмеялся:

– Вы отнюдь не пытались меня убить. Просто хотели, чтобы я вам поверил. Устроив у меня в спальне пожар, вы первым делом выбежали на улицу и позвонили по 911. Я проверил в диспетчерской. Звонивший сказал, что видит пламя из телефонной будки. Но будка-то – за углом, окна спальни из нее не видны.

Уэйр закрыл глаза и покачал головой.

Райм уперся взглядом в доску с доказательствами:

– Все ваши жертвы по роду занятий или увлечений ассоциируются с цирком – музыкантша, гример, наездница. Методы убийств тоже были заимствованы из цирковых номеров. Но если бы вы и в самом деле хотели уничтожить Кадески, вы бы нас увели от цирка, а не привели к нему. Стало быть, вы уводили нас от чего-то другого. От чего? На третьем месте преступления, у реки, мы вас застигли врасплох, и вы скрылись, бросив ветровку с карточкой прессы и гостиничной карточкой-ключом в кармане. Эти наводки не могли быть подброшены.

Карточка-ключ подходила всего к трем отелям, один из них – “Ланхем армс”. Название показалось детективу Беллу знакомым, он сверился с графиком дежурств и сообщил, что в соседнем с “Ланхемом” доме – квартира Грейди. А карточка прессы? Я позвонил репортеру, у которого вы ее выкрали. Он освещал процесс над Эндрю Констеблом… Мы обнаружили латунную стружку и предположили, что она от взрывного устройства. Но она могла остаться и от ключа.

– Еще и страница из “Нью-Йорк таймс” в машине, которую извлекли из реки, – подхватила Закс. – В газете писали о цирке, но писали и о суде над Констеблом.

– Ресторанный счет, – продолжил Райм.

– Какой счет? – нахмурился Уэйр.

– В той же ветровке. Был выписан в субботу две недели назад. Ресторан в Бедфорд-Джанкшен, что рядом с Кантон-Фолз, где живет Констебл.

Уэйр помолчал и спросил:

– Как вы узнали мое настоящее имя?

Никто не ответил, но Уэйр прочел последнее добавление к своей графе на доске с доказательствами и хмуро спросил:

– Меня заложили? Рассказали про пожар и Кадески? Кто? – Он злобно ухмыльнулся. – Джон Китинг? Сообщил, что я ему звонил? И Арт Лоуссер, верно? Иуды! Я им это припомню, когда сбегу.

– Не думаю, что у вас появится такая возможность, – сказал Селлитто.

– Что ж, Уэйр, я ответил на ваше “как”, – сказал Райм. – Не хотите ответить на мое “почему”? Мы считали, что вы намерены отомстить Кадески. А выяснилось, что вы подбираетесь к Грейди.

– Отомстить? – взорвался Уэйр. – Единственный смысл жизни, единственное, что вообще для меня имеет значение, – это представление. Иллюзии, фокусы, публика. Пожар лишил меня их. И если я могу выступать, только нарушив закон, я его нарушу.

– Значит, торгуете своим даром как наемник?

До Уэйра, видимо, дошло, что он сболтнул лишнее, и он замолчал.

Закс не сумела справиться с гневом. Она подошла к белой доске, сорвала снимки убитых, сунула Уэйру в лицо и дрожавшим от бешенства голосом спросила:

– Этих двоих вы убили просто для отвлечения? Для вас их жизни не в счет?

Уэйр со снисходительным видом выдержал ее взгляд, огляделся и усмехнулся:

– Вы и вправду думаете, что сумеете удержать меня в тюрьме? Знаете, что Гарри Гудини на спор дал раздеть себя догола и запереть в камере смертников? Выбрался он из нее так быстро, что успел открыть все другие камеры в блоке и поменять заключенных местами еще до того, как жюри вернулось с обеда.

– Ну, так это когда было, – возразил Селлитто. – Теперь тюрьмы оборудованы совсем по-другому. – И добавил, обращаясь к Райму и Закс: – Повезем его в центр, посмотрим, вдруг он еще чем-то захочет с нами поделиться.

– Подождите, – сказал Райм, – осмотрите ему рот, проверьте, не спрятал ли он там ключ или отмычку.

Селлитто натянул перчатки из латекса, Фокусник открыл рот, Селлитто посветил фонариком.

– Ничего.

– Проверьте зубы, – посоветовала Кара.

Селлитто залез ему в рот, потянул и извлек фальшивый зуб, внутри которого оказалась согнутая металлическая пластинка. Вторую отмычку он нашел в другом фальшивом зубе, в нижней челюсти слева.

– Я уж постараюсь, чтобы вас поместили в особое местечко, – пообещал он тоном, не предвещавшим ничего хорошего, и сковал голени Уэйра двумя парами кандалов.

– Я не могу идти, – пожаловался Уэйр.

– А вы маленькими шажочками, – холодно сказал Селлитто. – Топ-топ, как младенец.

Сообщение ему передали в закусочной, откуда звонил он сам и куда звонили ему: в его трейлере телефона не было.

Хоббс Уэнтворт был огромным мужчиной с жиденькой рыжей бороденкой и курчавой челкой. Он был готов вкалывать как вол, лишь бы работа была на воздухе, а хозяин – белый христианин.