Итак, надежды Сталина на то, чтобы закрепить успех битвы под Москвой, не оправдались. 1942 год превратился для командиров Красной Армии в сплошную цепь неудач. Но в этом не было его вины. Он собирался воевать с противником на равных, но пока ему еще не на кого было опереться. Советский генералитет, командиры частей и соединений по опыту и умению вести боевые действия уступали немцам. Впрочем, несомненно и то, что без военной школы 42-го не было бы и триумфальной победы 1945 года.

Победы быстро забываются – поражения оставляют горечь надолго. Сталин познал эту горечь. Стратегически все было задумано им правильно. Он совершенно оправданно рассчитывал, что разгром немецких войск под Москвой окрылил армию и создаст перелом в ходе всей войны.

Уже в середине марта Генеральный штаб завершил все обоснования и расчеты по плану операций на весну и начало лета 1942 года. Было решено нанести противнику ряд упреждающих ударов. Повторим, что в их числе намечался разгром ржевско-вяземской группировки противника, освобождение Крыма, деблокирование Ленинграда и удар в направлении Харькова. В стратегическом плане действия Сталина в 1942 году были безупречны. Каждая намечаемая им операция несла в себе заряд потенциальной угрозы для машины Вермахта.

Но, даже не получив благоприятного завершения, эти операции разрушили конечные планы немцев. Стратегия блицкрига превратилась в затяжную войну. Причем немецкие войска вместо сосредоточения на решающих направлениях оказались разорванными на части и прикованными к важным узлам активного сопротивления.

Подавление этих контратакующих участков советского фронта требовало сил, вооружения, а главное, времени. А время работало на Сталина. Даже в кажущихся «ошибках» Сталина была заложена программа перелома хода войны.

Позже немецкие генералы обвиняли в утрате победы Гитлера, указывая на допущенные им просчеты. Но, критикуя Гитлера, они умышленно обходили стороной тот факт, что он принимал то или иное решение не от недостатка здравого смысла, а потому, что к этому его подталкивали решительные действия Сталина.

Гитлеру приходилось импровизировать. И к этому его вынуждал советский Верховный главнокомандующий. Конечно, победа, обретенная в 1945 году, не могла прийти сама собой. И даже незавершенность конструктивных идей Сталина его маршалами и генералами работала на конечный результат.

Командование Вермахта не замедлило воспользоваться грубым просчетом Военного совета Юго-Западного фронта. Практически без передышки немцы нанесли удары западнее Волчанска и в районе Чугуева. 28 июня 1942 года группа «Вейхс» начала наступление восточнее Курска в сторону Воронежа. Прорвав оборону Брянского и Юго-Западного фронтов в полосе около 300 километров, немцы продвинулись на глубину 150—170 километров. 4-я германская танковая армия вышла к Дону, а через день началось новое наступление на войска Юго-Западного направления.

Продвижение немцев летом 1942 года осуществлялось столь же стремительно, как и в предшествовавшем году. Германские военачальники снова демонстрировали свое превосходство в военном искусстве, в тактике ведения боевых действий, а в Красной Армии все еще был силен страх перед немецкой наступательной машиной.

Армия опять отступала. Этому способствовал и сам характер местности, где отсутствовали естественные рубежи, позволявшие организовать устойчивую оборону. Правда, такая особенность театра боевых действий мешала и противнику, не давая возможности осуществить план окружения советских войск.

Развивая наступление, немцы форсировали Дон, и 4 июля развернулись упорные бои на подступах к Воронежу, а затем и в самом городе. Сталин понимал, что в случае прорыва за Дон германские войска выйдут в глубокий тыл Красной Армии. И чтобы предотвратить эту смертельную угрозу, он срочно перебросил к северу от Воронежа 5-ю танковую армию генерала А. Лизюкова.

Верховному главнокомандующему снова приходилось исправлять положение. Он опять был вынужден принимать экстренные меры. Впрочем, даже после потерь под Харьковом на южном крыле советские войска обладали численным превосходством над противником. Здесь 1 700 тысячам советских солдат противостояло лишь 900 тыс. немецких.

Вернувшийся с фронта Василевский доложил ему о сложившейся обстановке. И 7 июля Сталин принял решение разделить Брянский фронт на два: Брянский и Воронежский. Однако, как и прежде, ему не хватало командиров, на которых он мог бы опереться с полной уверенностью. Сначала командующими фронтами стали генералы Чибисов и Голиков. Но позже Верховный назначил на Брянский фронт Рокоссовского, а командовать Воронежским фронтом поручил Ватутину.

Последнее назначение произошло экспромтом. При обсуждении кандидатур начальник оперативного управления Генштаба Н.Ф. Ватутин неожиданно попросил: