В результате германская линия фронта удлинилась более чем на 1500 километров. Причем снабжение немецких войск повисло только на одной железнодорожной нитке, проходившей через Днепр по единственному уцелевшему железнодорожному мосту в Днепропетровске. Немцы залезли в такую глушь, что практически уже не могли результативно снабдить из отдаленной Европы свою ударную армию. Сталинград стал капканом, в который попался Гитлер.

И, как бы поощряя Гитлера к такому походу, Сталин принял решение отвести свои войска. 28-я, 38-я, 9-я армии Юго-Западного фронта и 37-я армия Южного фронта начали отступление в направлении большой излучины Дона. В этих условиях Верховный объединил под командованием Малиновского Южный и Юго-Западный фронты в единый Южный фронт, а весь аппарат Юго-Западного – сосредоточил в Сталинграде для формирования Сталинградского фронта. Конечно, он не предлагал противнику легкую прогулку.

Указывая на опасность прорыва немцами советской обороны, в 2 часа 45 минут 12 июля в директиве новому фронту он приказал: «Прочно занять Сталинградский рубеж западнее реки Дон и ни при каких условиях не допустить прорыва противника восточнее этого рубежа в сторону Сталинграда».

Командующим фронтом был назначен генерал-лейтенант В.Н. Гордов. В состав фронта вошли четыре общевойсковые и одна воздушная армии, но, кроме того, Сталин выдвинул в район обороны 62-ю, 63-ю и 64-ю армии из своего стратегического резерва.

Готовя противнику сталинградский капкан, уже в июне 1942 года Сталин распорядился приступить к строительству в районе Сталинграда – задолго до появления там немцев – оборонительных укреплений. С этого же периода началось строительство железной дороги Кизляр – Астрахань – Саратов. В это же время нарком нефтяной промышленности Байбаков получил задание в случае угрозы захвата противником «забить нефтяные скважины Краснодарской области и Северного Кавказа».

Вместе с тем Сталин не мог позволить, чтобы немцы продвинулись на юг стремительным маршем. Неудачный оборот операций, предпринятых весной и летом, сделал его еще более предусмотрительным и осторожным. Рассказывая в своих мемуарах о встрече со Сталиным 13 августа 1942 года, Черчилль пишет: «Наконец я задал вопрос по поводу Кавказа. Намерен ли он защищать горную цепь и каким количеством дивизий?

При обсуждении он послал за макетом хребта и совершенно откровенно и с явным знанием дела разъяснил прочность этого барьера, для защиты которого, по его словам, имеется 25 дивизий. Он указал на различные горные проходы и сказал, что они будут обороняться.

Я спросил, укреплены ли они, и он ответил: «Да, конечно». Линия фронта русских, до которой враг еще не дошел, находилась севернее основного хребта. Он сказал, что им придется продержаться в течение двух месяцев, когда снег сделает горы непроходимыми. Он сказал, что вполне уверен в том, что они смогут это сделать…»

Все это так. Но Сталин сделал больше. Как и действия Кутузова в 1812 году, его стратегия накануне Сталинградской битвы стала новым приемом военного искусства. Применив маневр для отвлечения группы Паулюса от основных германских сил, он творчески использовал эффект «одиночества».

Теперь немецкий командующий Паулюс оказался оторванным от общей стаи, и помочь ему не мог никто – Гитлер просто бросил своего фельдмаршала с его армией на растерзание Сталину. Воочию это станет ясно позже, а сейчас, летом, огрызаясь и вступая в быстротекущие бои, советские части Юго-Западного фронта отходили по степям и полупустыням, не давая противнику завершить окружение.

Отсутствие очевидного успеха заставило Гитлера отстранить от руководства группой армий «Б» фельдмаршала Бока – 15 июля он заменил его генералом М. Вейхсом. В задачи нового командующего входило прикрыть с севера продвигающуюся к Северному Кавказу группу «А», с одновременным захватом Сталинграда.

Сталин понимал, что в случае быстрого форсирования Дона немцы могли взять Сталинград с ходу. В директиве командующему фронтом от 17 июля он приказал: «…Под вашу личную ответственность немедленно организовать сильные передовые отряды и выслать их на рубеж р. Цимла от р. Чернышевская и до ее устья, особо прочно занять Цимлянскую, войдя в связь здесь с войсками Северо-Кавказского фронта».

Этот жаркий день, когда в излучине Дона на рубеже рек Чир и Цимла авангарды 6-й немецкой армии Паулюса вошли в соприкосновение с передовыми частями 62-й и 64-й армий, стал началом великой Сталинградской битвы.

Сталинград являлся крупным промышленным центром Советского Союза, располагавшим такими оборонными предприятиями, как Сталинградский тракторный завод, заводы «Судоверфь» и «Красный Октябрь». В городе производились мощные двигатели, пушки, стрелковое оружие, здесь изготавливалось 50% танков Т-34.

На рассвете 20 июля в кабинете первого секретаря Сталинградского обкома партии А.С. Чуянова прозвенел телефонный звонок. «С вами будет говорить товарищ Сталин», – сообщил мужской голос. Разговор начался с неприятной ноты. «Вы что, решили сдавать город врагу? – резко, без предисловий спросил Сталин. – Почему переводите военный округ в Астрахань?»

Оправдываясь, Чуянов сослался на разрешение заместителя наркома обороны А. Щаденко. «Понятно, – прервал секретаря Сталин. – Мы разберемся. А вы, товарищ Чуянов, сию же минуту разыщите командующего округом и передайте ему, что если завтра штаб не возвратится в город, то генерал Герасименко будет наказан. Вы меня поняли?»