Остальные невилловы питомцы оказались вполне мирными, но я была уверена: недалек тот час, когда они попадут под дурное влияние соседей и решат отрастить себе парочку-другую ложноножек - просто из любопытства.

Гермиона, однажды спустившись в новую папину лабораторию, отказалась делать это наотрез - слишком уж впечатлила ее теперь уже местная флора. А вот Драко там пришлось по душе, и он немедленно преподнес папе в подарочек пираний - чтобы, как он выразился, "посмотреть, кто кого". К его жесточайшему разочарованию, рыбки и растеньица поладили.

Но больше всего меня занимал дневник Риддла. Не без оснований полагая, что Люциусу о нем должно быть известно больше, чем кому бы то ни было, я послала ему совой просьбу встретиться. В ответ он лично явился за мной на опушку Запретного леса - один из тоннелей Тайной комнаты очень удачно выходил прямо туда, минуя антиаппарационный барьер. Кстати, вот вам и недостаток хогвартской защиты, установленной Дамблдором: любой мог обнаружить этот ход и без проблем попасть внутрь, а если еще прибавить ход под Дракучей ивой и внутри горба одноглазой колдуньи, да и завал в коридоре за зеркалом можно разобрать... Но это не моя печаль, а сообщать Дамблдору я не стану ни за что: вдруг мне самой пригодится?

– Лорд Малфой, - я сделала реверанс. Люциус серьезно поклонился мне, как равной.

– Гарриэт. Я получил ваше письмо и искренне недоумеваю, какое дело может быть у вас ко мне - я ведь удовлетворил вашу просьбу и заставил попечительский совет принять на работу Люпина.

Прогуливаясь, мы дошли до берега озера, который не был виден из замка. Достав из кармана покорёженный дневник Риддла, я протянула его Люциусу. Тот брезгливо взял его двумя пальцами:

– Это и есть злополучный дневник?

– Именно. Таким образом на него подействовал яд василиска, которого сейчас с неподдельным энтузиазмом препарирует папа. Мне хотелось бы знать, во-первых, что это такое. Подоспей мы на полчаса позже - Риддл был бы жив сейчас, он уже мог держать палочку и оставлял следы, хотя наши заклятья проходили сквозь него, а сам он не мог причинить вреда нам. И, во-вторых, сколько подобных вещей может быть еще?

Ожидая рассказа Люциуса, я принялась пускать по воде блинчики.

– Не в бровь, а в глаз...
– тихо пробормотал аристократ, наверное, рассчитывая, что я не услышу.

– Вряд ли я смогу ответить на второй ваш вопрос, Гарри. Лорд никогда не откровенничал с нами. Мне доподлинно известно, что он оставил что-то на хранение Лестранжам, но мне неизвестно, что за вещь это может быть и где она хранится. Могу только предположить, что в Гринготтсе. А что до первого... Вы слышали о хоркруксах? Хотя, что я говорю, откуда вам...

– На самом деле я встречала упоминания о хокруксах в нескольких книгах из библиотеки Блэков, но там только говорилось, что ничего темнее и страшнее их не придумали черные маги, - я заинтересованно обернулась к Люциусу. Аристократ был чрезвычайно взволнован и нервным жестом постукивал себя дневником по бедру.

– Чистая правда, Гарри. Хоркрукс - это предмет, в который заключена частица души колдуна. После смерти владельца хоркрукса возможно провести ритуал и возродить колдуна в новом теле. Это почти бессмертие, Гарри, но я и врагу не пожелал бы такого бессмертия... Скажите, как выглядел Лорд... Риддл в Тайной комнате?
– Люциус резко сменил тему и, кажется, был не на шутку напуган каким-то внезапно возникшим предположением.

– Он выглядел обыкновенным семикурсником, - пожала я плечами.
– Довольно красивым, должна признать.

– Никаких... уродств?

– Нет. Абсолютно.

Лорд Малфой вытащил из трости свою палочку (оказывается, он носил ее вложенной в трость - стильно!) и начертил пару линий в воздухе. Прямо между нами возникло лицо, хорошо запомнившееся мне по первому курсу: лысый продолговатый череп, зеленая чешуйчатая кожа, ноздри-щели, алые глаза с вертикальными зрачками, безгубый рот...

– Так выглядел Лорд, когда я видел его в последний раз. Как считаете, Гарри, сколько хоркруксов нужно было сделать красивому юноше, чтобы превратить себя в такое?

– Гораздо больше двух, - протянула я.
– А как он выглядел, когда вы встретились впервые?

Повинуясь движению палочки, образ изменился, явив моему взору лицо средних лет мужчины с алыми глазами и продолговатым черепом, облизывающего губы раздвоенным языком.

– Сколько раз и как на вашей памяти менялась внешность Риддла?

Люциус напряг память и поочередно вызвал образы сперва безносого и бледного, а затем зеленокожего и чешуйчатого Волдеморта. Я подытожила:

– Выходит, что он понемножку менял свой облик с каждым созданным хоркруксом. Можно предположить, что после вашего знакомства он создал два хоркрукса, и три - до. Итого пять... Есть предположения, что бы это могло быть?