– И что мне делать? Скомандовать: "Открывайся"?

– Скомандуй. На парселтанге, - уточнил он. Я сосредоточилась и произнесла:

– Откройся!

– Английский, - прокомментировал Невилл. Я уставилась в изумрудные змеиные глазки, и снова произнесла:

– Откройся!

– А вот теперь в точку, - выдохнул Невилл. Скрип давно не смазываемых петель возвестил, что я все сделала верно: умывальники раздвинулись в стороны, мы едва успели отскочить, и оказалось, что в центре между ними находится круглое отверстие, забранное решеткой. На нас пахнуло тиной и еще Мерлин весть какой гадостью, как из болота.

– И что, теперь нам надо прыгать туда?
– неуверенно протянул Невилл.

– Боюсь, что так.

– Так-так, и что тут у нас?
– мы вздрогнули и обернулись. На пороге стоял Локхарт, сжимающий в руке палочку.
– Мисс Снейп, так это всё-таки ваших рук дело? Никогда бы не поверил! Бедняжка Уизли... Ну, я выведу вас на чистую воду!

– Экспеллиармус!
– выкрикнула я и поймала левой рукой локхартовскую палочку.

– Петрификус Тоталус!
– Невилл довершил начатое. Обездвиженный профессор ЗОТИ с выпученными глазами застыл у двери.

– И что нам с ним делать? Так и оставить?

– У меня есть идея получше, - Невилл приблизился к Локхарту и потыкал того палочкой в живот.
– Пустим его вперед, пусть дорогу разведает. Вдруг там внизу сидит василиск и только и ждет, когда кто-нибудь свалится к нему в пасть? Ну-ка, ну-ка... Локомотор!

Затянутое в сверкающую парчу тело поплыло к люку. Я поспешно отодвинула решетку, и вертикально зависший Локхарт оказался прямо над зловонным отверстием.

– Фините Инкантатем!
– мгновенно оживший профессор с диким визгом рухнул вниз. Никаких устрашающих звуков из колодца не донеслось, и я ехидно крикнула:

– Живы, профессор?

– - Вам это с рук не сойдет! Я буду жаловаться! Вы испортили мою мантию!
– раз печётся о мантии, значит, жив-здоров. Я, не раздумывая, прыгнула следом, за мной соскочил Невилл.

Лететь по темной вонючей трубе - удовольствие не из великих. А приземляться на ковер мелких косточек - и того меньше. Утешало то, что среди этих косточек и черепов не было ни единого человеческого. От удара я упустила палочку, которую немедленно подхватил Локхарт и торжествующе возопил:

– Ага! Теперь-то тебе не уйти! Обливиате!

Честно говоря, не думала, что у него хоть что-то получится. Я читала книгу о свойствах различных материалов, используемых в производстве волшебных палочек, и по всему выходило, что моей палочкой не мог колдовать никто. Сделанная из засохшего, "мёртвого" терна, без сердцевины, она было абсолютно лишена магии - но, видать, у Локхарта было особое сродство с ней: такие же засохшие и пустые мозги. Но то ли он палочку ухватил не тем концом, то ли моя вещь не захотела причинять вред хозяйке, но тонкий луч, вырвавшийся из ее кончика, поразил самого Локхарта. Невилл, оказавшийся внизу в этот самый момент, удивленно спросил:

– Что ты сделала?

– Я - ничего. Он сам себя заобливейтил.

– Ой, а вы кто? Вы тут живете? А кто я?
– растерянный профессор хлопал ресницами, переводя взгляд с меня на Невилла. Я махнула рукой:

– Теперь он вообще бесполезен. Сидите тут и никуда не ходите, - обратилась я к Локхарту.
– Мы скоро вернемся и все расскажем.

– Хорошо, - покладисто согласился Локхарт и уселся прямо на пол, прислонившись к стенке.
– Я вас подожду.

Из усыпанной костями камеры было два прохода: один пах сыростью и вел вниз, второй был посуше и шёл без уклона. Я выбрала второй и решительно зашагала вперед, крепко держась за руку Невилла. Тот был на удивление спокоен, и его спокойствие передавалось и мне, так что я почти не боялась. Глупо, конечно: идти по освещаемому Люмосом тоннелю навстречу василиску и не бояться, но так оно и было.

По пути нам попалось несколько сброшенных шкур, и меня передернуло: выходило, что тварь была около пятнадцати метров в длину. Неужели в школе такие широкие трубы? Или он каким-то образом сумел остаться незамеченным, проползая по коридору?

Дорогу нам преградила тяжелая круглая металлическая дверь, от центра которой лучеобразно отходили змеи.

– Откройся!

Змеи пришли в движение и свернулись клубком в центре двери, а сама дверь со скрипом отошла в сторону. Невилл рядом со мной охнул, и было от чего: нашим глазам предстало помещение, по сравнению с которым Большой зал казался каморкой. Достаточно сказать, что в нем помещалось целое озерцо с водопадом, вытекающим из огромного рта похожей на обезьянью головы, очевидно, изображающей самого Салазара Слизерина. Если сходство портретное, то я понимаю, отчего никому неизвестно о потомках Слизерина - выйти замуж за такую образину согласится только слепая.

Мы стояли в начале широкой дороги, ведущей к центру зала и подковообразно огибающей озеро в его противоположном конце. По бокам от дороги была вода, пахнущая все тем же болотом и довольно мутная. Если здесь когда-либо и была какая-нибудь очистительная система, то она давно перестала действовать, а жаль... Множество круглых отверстий в стенах, некоторые забраны проржавевшими решетками, колонны в виде гигантских змей, поддерживающие потолок и расположенные довольно хаотично - кажется, у кого-то был либо комплекс неполноценности, либо клаустрофобия. Тусклый свет лился откуда-то сверху, с потолка, разглядеть который не представлялось возможным.