– Не лекарства запрещены, а геноприсадки, – уточнил парень. – Это разные вещи, американская девушка Лина. А все остальное, что ты сказала, фуфло. Полное фуфло. Бред американской пропаганды.

– Нет у нас никакой пропаганды! Это у вас, русских – пропаганда. Вы отгородились от цивилизованного мира, начали вторую холодную войну…

– Все-таки надо было прочистить ей мозги, – сказал парень. – Стереть всю лажу.

– Как это стереть? – лысый покачал головой. – Нельзя так, Петр, ты же знаешь, это отражается на интеллекте. Мы ведь не BSOM, мы ценим свободу личности…

– Ну да, нельзя. А все равно стоило. Она сама бы нам потом спасибо сказала. Как она жить-то у нас дальше будет, с извилинами набекрень?

– Ничего, приспособится, – улыбнулся лысый. – Увидит все своими глазами. Думаю, сама поймет что к чему.

– Я? Жить в России? – Лина поперхнулась. – Да ни за что! Заманили меня сюда, в эту задницу… Да я лучше… не знаю, что сделаю. Отравлюсь!

– Вы? Отравитесь? – лысый удивленно поднял брови. – Сие вряд ли возможно, милая девушка. Яды на вас не действуют. С таким же успехом Буратино мог бы попробовать утопиться.

– Буратино? Это что такое?

– Пиноккио, – поправился лысый. – Буратино – это как Пиноккио, только русский по происхождению. Мальчик с плохим характером и длинным носом. Вода и пуля его не берут, как и вас. В общем, этакий супермен в полосатом колпаке и бумажной курточке, исполненный из ценных пород дерева.

– Кто вы такие? – спросила Лина. – Вы марджи, да?

– Марджи? – лысый недоуменно почесал блестящую маковку. – Нет, мы не марджи, это точно. В России марджей нет и быть не может.

– Шутки у вас стремные. И выглядите вы как марджи. Вы вот, к примеру, лысый и в очках. Это зачем? У вас что, денег на волосы и глаза не хватает? Вам денег не платят, да?

– Платят, – лысый усмехнулся. – Хорошо платят. Только знаете ли, мне больше нравятся стеклышки, вставленные в оправу, чем искусственные глаза, выращенные неизвестно из чего.

– Почему неизвестно? Из ваших же собственных клеток!

– Знаете, кто я такой? – лысый склонился над Линой. – Я Мефодий Святополкович Иконников, доктор медицинских наук, специалист по прикладной генетике. Поверьте мне, Лина, о пересадке органов я знаю много больше, чем вы. И о хороших аспектах сей сферы деятельности, и о плохих. И еще поверьте: минус три диоптрии – совсем не повод для того, чтоб отправлять собственные, данные вам природой глаза на помойку, и вживлять вместо них биоимплантаты, и подсаживаться из-за этого на ежемесячную инъекцию стансовских полимераз, препятствующих отторжению, и все равно менять старые глаза на новые каждые восемь лет, потому что искусственный хрусталик со временем мутнеет и дает микротрещины.

– Это у вас мутнеет, в России, – заявила Лина, стараясь не терять апломба. – А у нас не мутнеет! У меня куча знакомых, которая живет с имплантатами, и все у них отлично. Ничего они не меняют – такие штуки ставят один раз и на всю жизнь.

– Меняют, меняют, – сказал Иконников. – Только не говорят об этом. Не принято у вас об этом говорить.

– У нас обо всем говорят открыто!

– Вы знаете, кто такие джинны? – спросил Иконников. – Что такое СГБ, Служба Генетической Безопасности США?

– Знаю.

– Теперь знаете – после того, как они едва не отправили вас в могилу. А до этого знали?

– Нет, – буркнула Лина. Хотела сказать «да», но противно было лгать.

А о том, что в вашей стране в каждом электронном устройстве стоит жучок, который шпионит за вами везде, даже в туалете – знаете?

– Не знаю. И знать не хочу. Враки это все. Такое просто невозможно.

– Возможно. Кроме СГБ, в США есть еще три спецслужбы – все вместе они носят условное название BSOM, Back Side Of Mirror, «обратная сторона зеркала». Так вот, Лина, когда вы смотрите в зеркало, с той стороны на вас смотрят сразу четыре глаза.

– Неправда. Зачем им на меня смотреть?

– Они смотрят на всех вас – хай-стэндов США, Канады и Мексики. Смотрят, чтобы знать все, что вы делаете. Они контролируют вас.

– Я не чувствовала никакого контроля. Жила как хотела.

– Жили. Пока не выпали из обоймы. Помните, что с вами стало потом? Какую охоту на вас развернули?

– А марджи? У марджей нет никакой прослушки, я знаю точно. Они в своем Синем Квартале такое вытворяют…

– Марджи – особое дело, – сказал Иконников. – И отдельная тема разговора. Думаю, на сегодня достаточно, Лина.

– Я хочу встретиться с Умником. Могу я увидеть его сейчас?

– Не сегодня.

– Мне надо Умника! Я имею на это право.

– Сейчас вы немножко поспите.

– Не буду спать! – засипела Лина, слезы навернулись на глаза. – Пожалуйста, позовите Умника!

Умник, сволочь такая, затащил ее в чужую страну – нецивилизованную, варварскую Россию, отдал ее на растерзание бездушным генетикам, отравленным лживой русской пропагандой. И все же единственный человек, которого Лина хотела бы сейчас увидеть – Умник. Увидеть его живым, посмотреть в его лукавые глаза, улыбнуться в ответ на его кривую улыбку. Прижаться гладкой щекой к его вечной наждачной небритости…