Шрифт:
Халид ловко вынул мозг, положил его на тарелку и, разделив пополам, протянул Вадиму и Жуниду.
— Вы оба,— сказал он,— наш уважаемый и дорогой русский гость и мой старший сын, делаете работу трудную и очень нужную людям. И чтобы делать ее хорошо, нужно думать — много думать, тогда сумеешь отличить плохих людей от хороших. Так примите же это, будьте мудры и прозорливы и да сопутствует вам удача!
Потом хитро посмотрел на шофера и, отделив от головы глаза, протянул ему.
— От остроты твоего глаза зависит твое уменье водить автомобиль. Будь же всегда зорким, сынок.
— А ты, младший сын мой,— обратился старик к Аубекиру,— ты человек земли. Ты агроном и должен слышать голос земли. Он разный: летом, в жару, он сухой и звонкий, когда пашня просит влаги, весной он едва различим, когда поля ждут первой борозды. А ты услышь его вовремя и скажи людям, когда нужно пахать, сеять и поить землю Возьми это, сын мой! — и Халид протянул Аубекиру бараньи уши...
Под конец Дараев уже плохо соображал. Отказываться от чарки во время очередного тоста было нельзя, он понимал это, и не заметил, как его разморило. Жунид и Аубекир уложили Вадима спать.
... Перед сном Жунид побродил по дому. Все оставалось здесь по-прежнему, во всем чувствовалась хозяйственная рука матери. И только не было в комнате брата маленькой фотографии Жунида в металлической рамке, которая прежде всегда стояла на маленьком столике у окна, где они в детстве готовили уроки. Портрет на стене висел, а фотография исчезла.
— Я отдал ее Зулете, сын,— услышал он за своей спиной голос отца Старик вошел неслышно и, проследив за взглядом Жунида, все понял
— Она была здесь?
— Зулета? Да.— Халид подошел ближе и положил руку на его плечо— Она ждет малыша., твоего...
Жунид резко обернулся:
— Это еще неизвестно, моего или чужого...
Отец покачал головой.
— Если человек падает и хочет встать, надо помочь ему подняться Я верю ей, -сын... это будет твой ребенок. И она хочет подняться.
— Значит, Зулета все тебе рассказала?
— Да — Халид медленно пошел к дверям в свою половину, но на пороге задержался.
— Ты мужчина. И тебе трудно. Это я понимаю... Но у Шукаевых в роду еще не водилось, чтобы семья перестала быть семьей. Подумай об этом. Только не спеши и не горячись..
— Чем она сейчас занимается? — глухо спросил Жунид.
— Работает в Нальчике. В амбулатории. И учится в медицинской школе.
– Где?
— В Краснодаре. Кажется, это называется — заочно. Ну доброй ночи. Ложись. Час поздний.
После ухода отца Жунид долго не мог заснуть. Значит Зулета приезжала сюда. Выпросила у стариков его фотографию. У нее не было своей, он ведь не слишком любил сниматься. Впрочем, при его работе это и не рекомендовалось. Эх, Зулета, Зулета. .
Через сутки, когда, преодолев на управленческой полуторке несколько десятков километров, они прибыли в Тамбу-ково, селение светилось огнями Строители сдержали свое слово, и к семнадцатой годовщине Октября электростанция дала первый ток.
Настроение в селе царило праздничное люди бродили по улицам, шумно разговаривали, в каждом окне горел свет
Но в Тамбуково следователей подстерегала неожиданность. При пуске электростанции разрядом тока был убит Салим Суншев. Обрывалась последняя нить. Других имен И адресов у Шукаева не было, если не считать предположения
Хапито Гумжачева, что карабаир находится где-то за Тереком. Тупик.
... Вернулись в Нальчик поздно ночью. В управлении милиции лежала телеграмма на имя Шукаева:
«Результате допросов задержанных вами лиц выяснил некоторые дополнительные данные тчк Сообщаю наиболее важные тчк Тау Бекбоев находится банде Азамата Мамакае-ва окрестностях Грозного тчк Монограммы платке Зафесова прочтены тчк Язык арабский тчк Установлена еще одна явка зпт поселок Докбух Лялям Бадаев тчк Желаю успеха тчк Охтенко».
— Что будем делать, Вадим? — спросил Шукаев, когда они вышли из управления.
— Сейчас, я думаю, доберемся до твоего дома и завалимся спать. А утром решим.