Шрифт:
У Виталия Николаевича сразу поднялось настроение, и он вызвал к себе Бондаренко.
Сергей Тимофеевич пришел с объемистой папкой: он по опыту знал, что о чем бы ни пошел разговор, ему придется отстаивать свою точку зрения, а делать это лучше, имея под рукой акты экспертиз и протоколы допросов.
— Ну-с,— улыбаясь, встретил его Конопляное и, выждав паузу, в течение которой Бондаренко стоял перед столом, не решаясь сесть без приглашения, наконец широко повел рукой в сторону кресла. Субординация была соблюдена — начальник угрозыска постоял сколько полагается.
— Садитесь.
Бондаренко сел, положив папку себе на колени.
— Что же это вы, дорогой мой, развели антимонию вокруг чепухи? Весь аппарат, можно сказать, поставили на ноги?
— Что вы имеете в виду, товарищ майор?
— Случай с этой продавщицей! Подняли конный взвод, устроили ревизию в ювелирном магазине, послали кучу запросов — в Ставрополь, в Дагестан, всполошили людей в театре, где работает муж Паритовой, целую неделю милиция хватала на ярмарке ни в чем не повинных людей — весь город теперь гудит. Геннадий Максимович мне вчера звонил Разве обязательно с каждым пустяком лезть к секретарю обкома?
Бондаренко насупился, постучал ногтем по папке.
— Я не считаю, Виталий Николаевич, что ограбление ювелирного магазина — пустяки.
Конопляное приподнял ладонь над столом, но не хлопнул, удержался.
— Похищено барахольное кольцо стоимостью в две сотенных, а вы называете это ограблением. Мелкая кража и хулиганское нападение! Наверняка в пьяном виде Вот как называются такие вещи!
— Есть подозрительные обстоятельства...— не поднимая головы, упрямо продолжал гнуть свое Сергей Тимофеевич
— Какие, например?
Бондаренко вздохнул и раскрыл папку.
— Ударить женщину обернутым в платок камнем — не слишком ли это много для того, чтобы стащить мелочь? Когда рядом лежали очень дорогие украшения?..
— Вот-вот, согласитесь — вывод может быть только один — случайный пьяный разбой.
— Паритова неохотно говорит на допросах...
— Ну и что же? Люди вообще не любят откровенничать в нашем присутствии. Что вы еще выяснили?
— Розыск ничего не дал. Мои люди дежурили на ярмарке, в магазинах, на вокзале. К сожалению, безрезультатно.
— Ревизия, насколько мне известно, тоже не обнаружила недостачи?
— Да,— Бондаренко и сам чувствовал, что ему крыть нечем: на догадках и интуиции далеко не уедешь, но все в нем восставало при одной мысли о том, что Коноплянов прикроет дело, не даст довести его до конца.— Я был вчера у бывшего ювелира Чернобыльского,— неуверенно добавил Сергей Тимофеевич, видимо, не надеясь, что его заявление что-либо изменит.
— Ну, и что? (Коноплянов любил «нукать»). Начальник угрозыска развел руками.
— Скользкий старик. Ему иногда приносят на оценку вещи, поступающие в скупку. Мельхиорового кольца, которое украдено, он не помнит. Говорит, не приносили.
— А почему «скользкий»?
— Да так. Я поинтересовался его прошлым. До революции имел крупную мастерскую. Целый штат. Ценности отдал республике добровольно. Правда, неделю сидел в ЧК — утаил два золотых слитка. Потом его выпустили, золото конфисковали.
Виталий Николаевич усмехнулся и покровительственно похлопал Бондаренко по плечу.
— Видите? Нет у вас ничего определенного. Какие-то туманные подозрения. Вы даже не знаете, кого и в чем подозревать. Вот что, Сергей Тимофеевич...— Коноплянов теперь уже не колебался и прихлопнул ладонью по столу.— Оставьте. Нечего начальнику угро заниматься грошовой кражей. Передайте материалы Маремкулову — он завтра выйдет с гауптвахты — и пусть возится. Найдет этих типов — хорошо, не найдет — шут с ними. А вы вот что сделайте: соберите мне по области данные на неработающих, алкоголиков и лиц без определенных занятий — пора обратить на них внимание и почистить город и область.
— Но...— встал Бондаренко.— Как же... может быть, вы позволите мне продолжить?.. И потом — Петр Яковлевич держит в курсе Геннадия Максимовича...
— С Воробьевым я поговорю сам,— категорическим тоном сказал Конопляное.— Баста! Передайте дело Маремкулову!
— Есть еще одно странное обстоятельство,— все еще не теряя надежды, сказал Бондаренко. Он отлично понимал, что Маремкулов, не имеющий собственного мнения, человек, совершенно не сведущий в криминалистике, получив дело,