Шрифт:
Его сообщники: Газиз Дзыбов. Присутствовал несколько дней назад на пьянке в «Олене» (были: Асфар, Тау, Феофан третий, Буеверов, Хохлов, Зизарахов, Будулаев, Лариса и цыганка Рита). Во время стычки Газиза ранил ножом Буеверов.
Тау — рецидивист. Наст, имя — Рахман Бекбаев.
Мустафа Зизарахов — профессиональный картежник и пьядаца. Посвящен не во все дела шайки. Ему не всегда доверяют Болтлив. Друг Дзыбова.
Феофан третий — цыганский вожак, связанный с шайкой Асфара. В конокрадческ. налетах не участвует. В сбыте лошадей — определенно. Парамон Будулаев — его правая рука.
Рита — таборная певица и танцовщица. Подруга Феофана.
О налете на конеферму «Зари» Хохлову неизвестно Двуколку Тау продал Буеверову
Затея с птицами — тоже Буеверов. Варварский способ ловли
О том, каким путем Унароков собирается уходить из Адыгеи, Агап точно не знает, но слышал обрывок разговора между Буеверовым и Тау Упоминали Кутский лес»
Способ кражи птиц, действительно, был варварским Мимо колхозного пруда со стороны, противоположной той, где стояла птицеферма, в определенный час, когда поверхность пруда белым-бела от множества плавающих гусей и уток, по дороге в тени деревьев проезжала повозка. С нее-то и забрасывались в воду кукурузные зерна с особыми крючками на длинных прочных нитках, привязанных концами к задку телеги. Проглотив такой крючок вместе с зерном, птица уже не могла ни избавиться от него, ни поднять крик и безмолвно плыла за ниткой, вытянув шею.
Со стороны фермы нельзя было ничего заметить. Ниток не видно. Едет повозка. Плавают птицы
Когда гуси и утки, попавшиеся на крючки, сворачивали в протоку, скрытую от фермы кустами, похититель вытаскивал их на берег и, отъехав немного, свертывал своим жертвам головы. Более надежного и безопасного способа воровства не мог себе представить даже трусоватый Агап Хохлов В последнее время Алексей Буеверов окончательно подчинил почтаря своей воле и приспособил его к этому занятию Агап смирился.
— У Буеверова есть кличка?
— Буй,— уныло ответил Хохлов.
— Вот и ответ, Вадим,— заметил Жунид.
— Я понял,— кивнул Дараев, продолжая писать.
Последний, остававшийся до сих пор без ответа вопрос, записанный сверху на одной из страниц его блокнота,— вопрос «Кто»? — имел теперь определенный ответ нападение на чохракскую конеферму и убийство сторожа Трама Лоова было совершено с участием Асфара Унарокова, Тау, может быть, Газиза, и каких-то адиюхцев. О последних Хохлов ничего не знал.
Оставалось главное: выловить и обезвредить преступников и отыскать лошадей.
Нужно было немедленно принимать решение. Возвращаться в Насипхабль, чтобы арестовать в Гаевской Буеверова, или, отправив Агапа Хохлова в КПЗ с Коблевым, продолжать преследование по горячим следам.
Шукаев выбрал второе. Коблев, препроводив задержанного в отделение, должен был по возможности скорее возвратиться и догнать группу
— Аскер,— сказал Жунид табунщику.— Придется вам делать зарубки на деревьях, иначе Махмуд нас не найдет. Езжайте, Коблев. И передайте Тукову мою просьбу — сейчас же взять под стражу Буеверова, если он еще сидит в своем «Олене» в чем я сильно сомневаюсь..
— Я тоже,— добавил Дараев.— Да, Махмуд, вот еще что: пусть делами птицефермы Туков займется сам. Хохлов повторит ему свои показания...
До захода солнца оставалось совсем недолго, когда Шу-каев и его спутники добрались до Кутского леса. Весь день они шли по следам Асфара. Теряли их, когда ротмистр, сокращая расстояние, уводил банду в сторону от дороги, потом находили снова. В середине дня набрели на остатки костра. Погасили его недавно, может быть, несколько часов назад. Перепрелая листва вокруг остывшей золы была примята: ясно, что здесь ночевали
Аскер Чич ехал сзади, изредка тюкая топором по стволам деревьев,— оставлял зарубки для Коблева.
— Успеем ли дотемна? — покачал головой Дараев, когда они остановились у начала ненаезженной старой тропы.
— Не знаю — Жунид достал носовой платок и высморкался.— Кажется, меня прохватило. Но ехать надо. Другого выхода нет И вот что, братцы. Проверьте оружие. Все может случиться.. Нас только трое. Коблев может и не успеть до ночи, а впотьмах он не найдет нас И зарубки не помогут.
Кутский лес тянулся, по словам Чича, километров на восемь. Тропа вилась среди огромных темно-серых чинаровых стволов, напоминавших колонны разрушенного здания.
Вскоре зашло солнце, сразу похолодало. От деревьев легли длинные расплывчатые тени.
Над головой у Аскера вдруг раздался резкий, похожий на человеческий хохот, крик совы. Все вздрогнули. Табунщик что-то забормотал «О аллах, аллах!» — донеслись его слова до слуха Вадима, ехавшего следом.
— По здешним поверьям сие предзнаменование, кажется, не к добру? — шепнул Дараев Жуниду.