– Можно кофе, если Вас не затруднит. В вашей лавке столько всего, что мне нужно время.

Глеб, кажется, обрадовался. Кофе или смене темы разговора или потенциальной покупательнице тогда было не ясно.

Кофе Глеб заварил хороший: свежемолотые зерна и френч-пресс в умелых руках способны творить чудеса. Жаль, что разговор к тому времени перестал клеиться.

Я оглядывала бесчисленные полки. Света маловато. В лавке искрилась какая-то дымная полутьма, не смотря на упоминаемый уже здесь всуе горящий канделябр над моей головой и пару-тройку источающих радужное свечение «магических шаров» с молниями внутри.

Один стеллаж справа от меня сплошь был отдан пестрой компании кукол, слева – передвижная вешалка с карнавальными костюмами, индийскими сумками, юбками обильно украшенными стразами и вышивкой. Много масок, типа венецианских Коломбин, из папье-маше с перьями и блестками; хихикающие бабки-ёжки в лохмотьях (обожаю такие) и на метлах и лешие, а рядом с ними вообще – парочка Гарри Поттеров; бусы из полудрагоценных камней и массивные украшения из бисера, полимерной глины и даже серебра, сделанные под старину; торшер в виде тюльпана, шкатулки блестящие и вычурные, колокольчики разных видов и китайские и стеклянные – всякие, какие способно представить наше избалованное рынком воображение; ароматические палочки – много-много всякого. Смешение стилей, эпох и попытка воплотить любое смутное желание одинокого мечтателя вроде меня.

Почти все хотелось потрогать, понюхать или разглядывать часами. Но нужно было как-то определяться. Кофе подходил к концу, а Глеб уж как-то очень пристально меня разглядывал. И молчал. Молчал и разглядывал. В его взгляде был не интерес, не любопытство, а просто попытка понять, вникнуть в самые дальние уголки души. Я встала и принялась бродить туда-сюда в надежде на вещь, которая сама захочет прыгнуть ко мне в руки и стать подарком Люське. Подобный подход никогда меня не подводил.

– Вот эти колокольчики, – Глеб заговорил снова, очень тихо и я поняла, что оборачиваться на его голос необязательно, – оберегают дом от появления пыли. Юбки нужны для укрощения стихий. Эта, украшенная голубыми бусинами, если в ней в шторм танцевать на берегу моря, то через час можно дотанцеваться до полного штиля. Золотая подкова, которую вы взяли в руки, притягивает к себе солнце, вы никогда не попадете под дождь, если будете носить ее в сумке, а если она будет лежать в вашем доме, то там будет тепло даже зимой и без батарей… Атласный шарф, его расписывала моя подруга с соседней улицы, будет привлекать к Вам внимание мужчин с синими глазами…

– Очень необходимая в хозяйстве вещь, – хихикнула я.

А Глеб продолжил:

– Деревянная ложка, которую вы едва удостоили своим вниманием, если ей есть постоянно, не даст вам набрать лишний вес… Янтарные бусы (думаю, такие или почти такие были у Вашей бабушки), способны напомнить слова любой песни или стихотворения, которое Вы прочувствовали, но забыли. Маски, все без исключения, приоткрывают для других то, что человек хочет скрыть под ними. Парадокс, не правда ли? – Я озадачено кивнула. – Птица над Вашей головой, на которую Вы уже обратили внимание, сделана из очень редкой породы древесины. Подобные деревья водятся только в одной африканской провинции, поэтому каждую ночь она, пока думает, что я сплю, порывается туда вернуться, но ей не дает веревка… Шкатулки, такая, как Вы сейчас взяли в руки и ее подруги, существуют для того, чтобы хранить секреты.

– Это как? – улыбнулась я. Мне нравилась его игра, Глеб оказался очень умелым пиар-технологом.

– Вот та, пурпурная, с большим кошачьим глазом на крышке, она хранит сердечные тайны. Скажем, поверила Вам подруга свое сердце и так ее история Вас поразила, что Вам тут же захотелось рассказать ее паре-тройке других Ваших подруг. Такая ситуация может привести к ссоре и Вы конечно ее не хотите, Вы можете рассказать секрет этой шкатулке и тогда он навек останется внутри ее. Одна шкатулка – один секрет. Верите или нет, но после этого Вам не захочется никому доверять тайну, которую Вы уже поведали этой милой коробочке. Вы также можете доверить ей свою тайну.

– Здорово, – восхитилась я. – А эта?

Я взяла в руки черную атласную шкатулку, на которой был вышит золотой зеленоглазый паук.

– Эта шкатулка для хранения СТРАШНЫХ тайн. Туда можно поместить, например, мысли об убийстве конкурентов или ограблении банка… Перламутровая шкатулка из морских ракушек и жемчужин со дна Северного моря, хранит тайны сокровищ, случайно найденных или заработанных денег.

– А эта? – в моих руках оказалась шкатулка, обильно украшенная бирюзой.

– Сюда можно поместить свою самую заветную мечту. И тогда больше шансов, что она исполнится. Так говорят. Психологи.

– Вот, то, что нужно, – победоносно завершила я эпопею со шкатулками. – Мне очень нужна такая.

В тот момент я поняла, почему у Глеба такое странное прозвище, но подобные проявления страшной болезни мне нравилось. Вот бы все шизофреники были такими милыми, можно было бы разрушить все дома скорби и вместо них воздвигнуть парки аттракционов, а хранителями их сделать бывших сумасшедших.

– Монеты на веревочке, – речь Глеба с каждым предложением звучала все более «человечно», я бы сказала, и темп ее чуть увеличивался. Скоро он будет говорить также как нормальные люди.

Хотя его заторможенность создает дополнительную интригу тому, что он пытается сказать, – их ровно пять, гарантируют принятие самого лучшего решения той или иной проблемы. Их необязательно бросать, они просто знают, к чему приведет тот или иной выбор и тот путь, который вы изберете для себя с их помощью, приведет Вас к успеху.

Может, Люське такие подарить? Ей делать выбор приходится по десять раз на день. Она как-то призналась, что очень боится ошибиться… Возьмем на заметку, – решила я.