– Вы теперь все время коситесь на кукол, – заметил Глеб. – С ними все просто – в них души людей, живших когда-то, но не нашедших успокоения. Я делал их сам. А некоторые – еще мой и отец и дед.

Тут хозяин замолчал и покосился на меня – ясно, что не раз уже по простоте душевной сталкивался с инакомыслящими. Я подбадривающее улыбнулась. Кто я такая, чтобы судить Глеба, когда еще двух месяцев не прошло, после моего знакомства с Анной.

– Вот эту даму в белом я повстречал в Нижнем городе. Она очень любила своих детей и не хотела оставлять их без своей защиты, у нее их было четверо. Когда она умирала, она пожелала остаться рядом с ними. У нее сейчас, не только дети, но и внуки, и правнуки, а здесь она ждет своего ангела. Пока он проводит ее на небеса. Они все здесь ждут своих ангелов. Иногда души выходят погулять, но им больше им некуда пойти, моя лавка их последний дом.

– Вы не бойтесь, эти куклы безобидны. Я говорю это на тот случай, если вы все-таки выберете для подруги одну из них. Напротив, они уберегут ваш дом и вас лучше всякого домового и ангела-хранителя. А когда душа покинет фарфоровое тельце, вам будет даже жаль. Вы сразу это поймете. Кукла перестанет… не знаю как сказать… светиться, что ли. Единственно что, я Вам не советую покупать вот эту старуху в сером монашеском одеянии – в молодости она задушила своего мужа, а кукла навеки стала ее тюрьмой. Еще вот этого господина в клетчатом сюртуке, он был главой одной из самых страшных столичных банд прошлого века и головорезом, каких редко порождает матушка-земля. В общем, я думаю, вы и сами чувствуете их холод, не так ли?

– Да, – я кивнула. Глеб давеча установил рекорд многословия, но слушать его было интересно. – А вот этот рыжеусый генерал?

– Он ждет встречи с любимой, – серьезно пояснил хозяин. И вдруг начал рассказывать мне историю Анны и Александра.

Я тихо перебила его, хотя сердце мое едва не выскочило из груди:

– Глеб, Вы можете не трудиться. Я уже слышала их грустную сказку.

Из уст Анны.

– Правда? – недоверчиво переспросил он.

Я молча кивнула:

– Да. Думаю, мне стоит купить у Вас и этого бравого военного. Буду гулять с ним по улицам. Под ручку, – я не выдержала и рассмеялась, представив такую чудную картинку.

Глеб тоже улыбнулся. Первый раз – искренне. У него будто камень с сердца свалился.

– Я подарю Вам ее… Вы так и не сказали своего имени… Вдруг у Вас действительно появиться возможность освободить их.

– Рита, – представилась я. – Маргарита.

На этом месте мы с Глебом дружно расхохотались и смеялись минут пять кряду.

– Однако я до сих пор не выбрала подарок своей подруге, – вспомнила я.

– Могу предложить Вам вот эту парцеляновую кошечку. Да, ту, в полный рост, – заявил хозяин лавки. В его голосе звучала искренняя симпатия и доброта. В тот момент, если бы он пригласил меня на свидание, я бы не думая согласилась, но он не додумался. А ведь не далее двух часов тому, я была совершенно иного мнения о Глебе – чудеса…

– Эта кошка как-то по-особенному мяукает? – уточнила я улыбнувшись.

– Она не мяукает, – Глеб отрицательно покачал головой. – Она рассказывает истории. Вы же говорили, что Вашей подруге некогда читать. Она будет слушать о любви во сне.

– Действительно, здорово. Лучшего подарка, чем кошка-сказочница, я для Люси вряд ли найду.

– Она рассказывает настоящие истории, – мягко поправил меня Глеб. – Истории, которых уже никто не помнит, истории обычных людей. Не исключено, что Ваша подруга может увидеть и услышать день знакомства ее родителей, например. Парцеляновых кошек-сказочниц не бывает, разве что настоящие… но их язык мало кому доступен, так что…

– Да, вы правы, Глеб, конечно. Спасибо Вам за помощь, но боюсь мне пора. У меня дома тоже сказочница, ее кормить нужно.

Сбежала, прям как Золушка с бала.

Мне не очень хотелось уходить, но, во-первых я барышня воспитанная и не в моих правилах отягощать своим присутствием не только хозяев сувенирных лавок, но и вообще людей, а во-вторых, собирался дождь, а в начале ноября, это не слишком приятное для тело событие. Да и погулять хотелось, пока он еще соберется, этот дождь. В общем, убежала, не оставив даже туфельки. С куклой-генералом, кошкой – рассказчицей и шкатулкой для мечты в рюкзаке.

Набродилась, попала под дождь, чуть простудилась и вот результат – пью чай и рассказываю кошке, как провела день, а ведь хотелось бы послушать, что она может мне рассказать.

Мне пора заканчивать. Я знаю, что, если не заболею окончательно, то завтра найду Анну в бывшей кондитерской. Такая иррациональная уверенность – знак того, что чудо готово свершиться, а я лишь его инструмент. А потом я пойду в сувенирную лавку Глеба, и за чашкой его восхитительного кофе закончится история Анны и Александра и, может быть, начнется наша.

Не стоит думать, что покидая какое-либо место, мы оставляем его целиком и надолго. Надолго, да – навсегда, ведь каждый раз, возвращаясь куда-то, мы уже не те что даже минуту назад, и, значит, это уже не совсем мы. Но вот целиком…

Иногда мне кажется, что мое сердце рассеяно по каменистым улочкам Львова и Каменца, по лесам Полтавщины, ветхим дворикам Киева, пару его пылинок досталось и музею им. Пушкина в Москве, Старому Арбату и кофейням Праги; вычурным, овеянным холодными ветрами берегам Невы; деревянным мостикам Германии и астраханским степям. Все они будто созданы мне в утешение. Много мест, много радости, да и сердце кажется большим-большим. Иногда. А иногда – наоборот – очень маленьким, когда в нем не остается места городам, все забирают люди. Близкие по духу или родству.