– Может и не хочу, – сменила я гнев на милость. – А что именно вам тошно слушать – мои мысли или мое бормотание?

Полушутя – полувсерьез. Я почему-то не сомневаюсь, что этот Карл может не только мое бормотание с расстояния двух метров разобрать, но и еще чего похуже.

– А что, есть разница? – по-доброму съехидничал Карл.

– Нннууу… смотря для кого. Как известно ВСЕ возможно, только кое-что возможно не для всех, а кое-что возможно, но не прямо сейчас.

– Кому известно? – ох, уж мне эти интонации… Карл откровенно пытался вызвать меня на совестный поединок.

– Слава Богам МНЕ это известно, – усмехнулась я.

– Тогда почему вы, барышня, не пользуетесь своим знанием? – Карл стал серьезным. Вы бегаете по миру, надеясь заглушить свои чувства сиюминутными ощущениями и впечатлениями, вы не уверены в себе, вы забыли о своей силе. И это кафе единственное, что вы создали с того момента, как вам исполнилось четырнадцать, и то – вы просто хотели снова почувствовать себя в покое, безопасности и вспомнить КАК это – создавать. Но вы даже не осознали, что и как: а между тем кафе свершилось только и одновременно вопреки вашему желанию. Разве так можно?

– Только так и можно, – сердито буркнула я, не обратив внимания на его фантазии по поводу кафе. – Сила, не только сила чувств, а вообще любая сила может быть разрушительной. Я боюсь не ее, а то, что моя любовь может наделать.

Карл кивнул, присел, пристально взглянул на меня и сообщил так серьезно, что в первый момент я не успела осознать всю важность его посыла:

– Прошлое пластично так же, как и будущее, уж вы-то, барышня, должны об этом знать.

– Я?..

– Помните, в шесть лет, вы разбили мамину любимую конфетницу? Вы были нимало огорчены этим фактом и испуганы. Вы зажмурились, представили как снова вбегаете в комнату, но потом вместо того, чтобы спрятаться под стол от своих друзей, как намеривались…тот стол, на котором стояла конфетница… прячетесь в шкаф. Глаза вы открыли в темноте, где-то между маминой шубой и папиной рубахой. Удивились, но сразу забыли об этом. А когда вылезли из шкафа, оказалось, что конфетница целехонька и невредима. Потом вы еще раз совершали подобное, но в какой-то момент заигрались в «большую» и забыли о том, что знали в детстве.

– Откуда?.. – удивилась я. – И вы правы, да, не только об этом. Но это мои фантазии, вы не могли о них узнать. И вообще – какое ваше дело? – я вдруг разозлилась.

– В некотором роде я тот самый мост, который вы так и не решились перейти, – улыбнулся Карл. – Стою себе по колено в воде, и любуюсь на поющих рыбок, а на спине – вы, горюете, сожалеете, что тот, кого вы любите, так и не сказал вам что чувствует. А вдруг он жить без вас не может? Особенно там, в Хрустальном городе? Вдруг он его сам и построил для вас, решив, что единственный способ быть с вами это умереть в этом мире и возродиться в другом?

– Не может быть. Вы это серьезно? – сказать, что я удивилась – ничего не сказать.

– Смотря как посмотреть, – Карл улыбнулся. – Ведь это ваши воспоминания и ваше будущее, вы можете делать с ними все, что угодно. Как с той вазой. Вы просто можете однажды проснуться и вспомнить КАК это – быть единственным и неповторимым автором своей жизни, не только будущего, но и прошлого, а не подчиняться воле случая и превратностям собственной запутавшейся личности. Хотите эксперимент?

Я была настолько ошарашена происходящим, что просто кивнула, не в силах открыть рот и произнести что-нибудь более-менее вразумительное. Карл продолжил:

– Можно попросить у вас зеркало?

– У меня нет, – я пожала плечами.

– Как нет? Утром вы собирались на встречу с редактором журнала «Географический альманах» было такое?

– Угу, – я развесилась. Ведь действительно собиралась, последний раз взглянула в зеркало, кинула ключи, телефон, кошелек, платок и горстку конфет в сумку, выскочила из дому и побежала, чтобы не опоздать, на бегу застегивая замок куртки. Что он там говорит?..

– Вы опаздывали, но тем не менее решили, что ваша сумка не подходит к туфлям, взяли другую, кинули в нее ключи, телефон, складную расческу с зеркалом, платок, кошелек и горсть конфет и не имея больше времени на сборы выскочили из дому. Так?

– Да… точно… складная расческа, а в ней зеркало… – нерешительно пробормотала я. Не то, чтобы я вспомнила, но мне показалось, что я действительно сегодня утром держала ту самую, подаренную сестрой, расческу фирмы «Айвон» в руках и вполне могла кинуть ее вместе со всем необходимым барахлом в сумку.

Не в силах больше сомневаться, я расстегнула замок сумки и тут же увидела ее, темно синюю с перламутром, складную, и так мне необходимую сегодня. Добежав до издательства журнала, я была омыта осенним дождем и овеяна прохладным ветром, мне позарез нужно было расчесаться. В лифте офиса я попыталась найти эту неуловимую штуку, но не нашла. Но помнила, что просто забыла ее в ящике прихожей. А сейчас – вот она, как миленькая, там, где мне нужно.

С двухсекундным опозданием, я обрела четкую уверенность, что так и было. Утром. И расческу я действительно оставила. Но поздно – реальность изменилась в соответствии с воспоминаниями, которые мне насильно всучил Карл, а значит теперь наличие расчески – мое новое настоящее. В знак преклонения перед гением своего случайного собеседника я протянула ему сей умеренно существующий предмет, но Карл только улыбнулся:

– Не нужно. Мне важно было, чтобы вы вспомнили принцип. А я без зеркала знаю, что вполне себе красавчик, не так ли?