Беренгельд рванулся вперед, давая понять, что хочет последовать за старцем, вознамерившимся вновь обойти каждого чумного больного. Но Столетний Старец мановением руки остановил полковника и произнес замогильным голосом: «Оставайтесь здесь! Только я могу без опасения приближаться к страждущим».

В самом деле, вытянув указательный палец, он повелительным жестом указал на женщину, солдат и всех тех, кто еще не заболел, и приказал им выйти из монастыря. Оставшись один на один с больными чумой, он закрыл за собой дверь.

Все, кого таинственный старец вывел из собора, окружили полковника, погрузившегося в глубокую задумчивость и совершенно не ощущавшего необычного запаха, всепроникающего и неведомого, исходившего от его плаща. Все смотрели на Туллиуса с молчаливым любопытством; впечатление, произведенное появлением исполинского старца, было столь ярким, что, хотя стояла глубокая ночь, никто не мог заснуть. Один из солдат воскликнул:

— Что за взгляд!

— Он причинил мне боль, — сказала молодая женщина.

— Старик похож на вас, полковник, — произнес один из адъютантов. Беренгельд вздрогнул.

— Ему, наверное, лет сто, — раздался голос одного из санитаров, убиравших трупы.

— Кто он? — спросил еще кто-то.

Беренгельд не отвечал.

В этот момент дверь распахнулась, и из нее вышел огромный старец. Вид у него был усталый, взор затуманен, лицо выражало крайнюю степень утомления. Вздыхая и не обращая внимания на тех, кто смотрел на него, он прошел сквозь почтительно расступившуюся толпу.

— Теперь эти выздоровеют! — глухим голосом произнес он, медленно направляясь к горной тропинке; вскоре он исчез, словно блуждающий огонек.

Опасаясь за жизнь больных, все устремились в собор: там царила пугающая тишина. В свете нарождающегося дня на полу вповалку лежали солдаты. Подойдя поближе, все убедились, что они безмятежно спят; дыхание стало легким, бледные лица утратили нездоровый зеленоватый оттенок, черты их больше не искажало страдание. На правой руке у них был крестообразный надрез, затертый черной субстанцией, в которой все узнали сожженную бумагу.

Воздух в храме был чист, в нем витал легкий запах серы, от страшного зрелища, еще несколько часов назад повергавшего в ужас любое воображение, не осталось и следа.

Один из солдат проснулся, встал, взял свою одежду, оделся, а когда к нему подбежали и принялись расспрашивать, он не ответил ни на один вопрос, не сказал даже, каким образом ему сделали надрез; он знал только одно: он выздоровел. Итак, все восемь сотен воинов, что лежали больными в храме, вышли, построились в боевой порядок, и каждый поцеловал руку полковника.

Те, кто был уверен в том, что видел старца наяву, возвратившись в штаб-квартиру, рассказывали поистине фантастические истории о таинственном спасителе, равно как и о событиях этой загадочной ночи, и рассказы эти быстро распространились среди солдат. Воины, успевшие заразиться страшной болезнью, отправлялись в монастырь, и под воздействием воздуха, наполнявшего теперь его помещение, и благодаря влиянию благотворных флюидов, коими старик зарядил стены, у них исчезли признаки начинавшейся чумы.

И вскоре эпидемия была остановлена.

Генерал-аншеф в одиночестве сидел у себя в кабинете, когда к нему явился Беренгельд и доложил об этом странном происшествии. Но полковник решил скрыть некоторые факты, известные ему с самого детства, иначе говоря, не сообщать о том, что загадочный старец является одним из его предков.

— Полковник, — произнес генерал, увлекая Беренгельда в самый дальний угол, — я видел этого старца, именно ему я должен быть благодарен за свою неуязвимость и… многие другие вещи!.. — добавил генерал, глядя на Туллиуса проницательным взором, отличавшим его от остальных людей. — Но, — поразмыслив, проговорил он, — вы очень похожи на него, полковник!

— Это правда!

— Что за человек! А какой взгляд! — воскликнул Бонапарт. — Ощутив на себе огненный взор старца, я содрогнулся — единственный раз в своей жизни!

Но последовавшие вскоре известные всем события заставили тех, кто был свидетелем сей странной истории, позабыть о ней; Беренгельд один вернулся во Францию, воины его полка погибли в песках Сирии и Египта.

Мы не станем вдаваться в подробности событий, случившихся во Франции и в Европе после возвращения Бонапарта из Египта и до начала войны в Испании, а только кратко расскажем о том, что непосредственно относится к нашему герою.