Обеспокоенно озираясь, поднялась Ни’лан. И тут же охнула и схватилась за грудь.

— Ни’лан! — Мерик шагнул к ней, с трудом переставляя ноги.

Она повернула к нему удивленное лицо. Румянец с ее щек сошел, кожа побледнела, став белой, почти пепельной, медовые волосы выглядели тусклыми, как солома. Казалось, из нифай выпили жизненную силу.

— Я… — воскликнула она, — я не слышу больше древесную песню!

Борясь с тяжестью, навалившейся на плечи, Мерик воззвал к стихийной магии, но не смог прикоснуться к ее источнику, хотя все еще чувствовал его присутствие. Он повернулся к друзьям, которые озабоченно глядели на них с Ни’лан.

— Что с вами? — спросил Арлекин.

У элв’ина возникла догадка. Он поднял босую ногу, и магия откликнулась на его зов, затрещав искрами вокруг пальцев. Вернулась былая легкость. Сила воздуха и ветра наполнила его.

Тогда он наступил на босую ногу. Едва голая подошва прикоснулась к земле, как сила ускользнула, и на плечи принца обрушился дополнительный вес.

— Здешняя земля… Она каким-то образом отсекает нас от дара стихийной магии.

— Мерик прав. — Самообладание наконец вернулось к Ни’лан, хотя глаза ее оставались расширенными от удивления.

— Тогда нет ничего странного в том, что они желают видеть нас в священных землях босыми, — заметил Квэйл. — Никакой магии…

— Они хотят лишить нас возможности защищаться! — возмутился Мерик, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Получалось, он теперь ходит как обычный человек? Элв’ин сделал на пробу пару шагов.

Присоединившись к нему, Ни’лан протянула руку. Они хорошо понимали друг друга.

— Со мной никогда не было ничего подобного, — прошептала нифай. — В сердце своем я слышу силу почвы и корней, но не могу прикоснуться к ней.

— Я знаю. Выглядит так, будто моя магия оказалась запертой в сундуке, ключ от которого я потерял.

Впереди послышались голоса.

— Нас зовут, — сообщил Арлекин.

Мерик заметил факел, который несла Торн. Женщина зашагала вверх по склону. Отряд потянулся за ней.

Мерик неохотно стащил второй сапог и пошел, поддерживая под локоть Ни’лан.

Достигнув подножия холма, элв’ин увидел, что оставившего посох Джоака едва ли не на руках несут Эр’рил и Элена. Отстав всего лишь на шаг, Гюнтер волок Грэшима, вцепившись мускулистой пятерней в одежду мага, чьи запястья были туго связаны за спиной.

Принц начал долгий подъем, борясь с тяжестью. Он никогда раньше не задумывался, насколько глубоко магия въелась в его плоть и кровь. Без нее нагрузка возросла, казалось, десятикратно.

— Я не могу различить даже самый незначительный шепот деревьев, — тяжело дышала Ни’лан, будто пытаясь втянуть силу из воздуха. — Еще мгновение назад магия наполняла весь мир. Неужели я могла настолько оглохнуть?

— Это все здешняя земля. Она заморозила наши способности к магии стихий так же, как Чо поступила с магией Грэшима.

— Никогда не слышала, что такое возможно.

— Похоже, си’лура надежно хранят свои тайны, — Мерик кивнул на трепещущий впереди факел.

Дальнейшие разговоры стихли сами собой, так как подъем стал круче и все силы приходилось тратить на то, чтобы переставлять ноги. Вскоре элв’ин и нифай отстали от спутников. Слабый свет факела исчез, когда Торн достигла вершины и начала спускаться по другому склону холма. Лес вокруг потемнел. Его освещала лишь полная луна, висевшая высоко над кронами.

— Еще чуть-чуть, — пробормотал Мерик.

Ни’лан кивнула. Задыхающиеся и потные, несмотря на прохладный ночной ветерок, они вскарабкались на вершину последними. И тут принц увидел, что лежит по другую сторону холма.

— Добрая Матушка, — выдохнул он.

С высоты открывался вид на многие лиги вперед. Они стояли не на вершине холма, а на краю гигантской долины. Она заросла деревьями, столь огромными, что виденные раньше великаны казались в сравнении с ними молодой порослью. На могучих ветвях сияли огоньки, словно звезды упали с небес и рассыпались по округе. Еще больше светящихся точек испещрили траву у подножия стволов.

— Это невозможно! — Пальцы Ни’лан вцепились в плечо Мерика. — Деревья…

— Я их не узнаю, — покачал он головой.

— Как ты можешь? — пробормотала нифай, опускаясь на колени, несмотря на поддерживающую ее руку. — Это Древние.

Встав на колени рядом с ней, элв’ин внимательно изучал ближайшее к ним дерево. Оно росло на дне долины, но поднималось гораздо выше ее края. Белая, как у березы, кора, но каждый лист горел, будто начищенная медь. Казалось, что на долину опустилась ранняя осень.