А кому смеется .

– - Лето, лето... Ну и лето, ребята, мне нынче выдалось, -- шептал едва слышно Витька, неотрывно взирая в зал. -- Сколько жить, столько помнить буду.

– - Это лето кому позабыть? Спроси у любого.

– - Эх, мне бы вот так... не забыть!

Начав по-прежнему тихо и вдумчиво, Витька затем резко добавил силы в голосе, закончил ударно на последних словах. Затем перевел взгляд медленно, и уже как-то более внимательно глянул на парочку.

– - А ты? -- подмигнул вдруг совершенно неожиданно со своей знакомой лукавой хитринкой. -- Как там, поэты? Поэты придумали?

– - Поэты, поэты, -- словно согласился с ним тотчас поспешно Игнат.

4

"Двухтысячный год"

"Одна лишь надежда моя, на удачу!" -- говорил Витька друзьям при встречах и впоследствии, однако у него была вовсе не та сугубо фаталистическая натура, чтобы полагаться в делах на одни лишь капризы удачи. Недели за две до вступительных он повез документы в приемную и возвратился назад отнюдь не с пустыми руками. Привез с собой целый комплект крохотных, размером в ладошку толстеньких книжечек; они очень удобно раскладывались в гармошку, на каждом листике был отдельный вопрос с самым главным по пунктам.

– - И где ты надыбал такое? -- глянувши мельком, поинтересовался Игнат.

– - А-а, мужик вертелся у корпуса. Лысоватый, в очках, из себя как профессор. По трояку всего, а класс!.. Класс шпоры, скажи?

Что ж, и в эпоху развитого социализма не обойтись было без коммерсантов. С оглядкой, высовывая краешек из-под полы напоказ, выползали они из укромных углов, лишь бы только запахло "наваром".

Витька пронумеровал странички, усовершенствовал свой парадный костюм: пришил маленький тряпичный карманчик внутри на удобном месте. Каждый день раз за разом просматривал мелко исписанные странички, как цирковой фокусник тренировался отыскивать нужный вопрос наощупь. Все это явно придавало ему уверенности, возвращало хоть ненадолго, такое обычное ранее, шутовато-беззаботное настроение.

– - Хочешь байку новую? -- спросил он однажды. --- Вчера на речке подслушал.

Вечерами он теперь спешил на стадион и речку, тренировался в беге и плавании.

– - Давай, молоти! -- усмехнулся Игнат.

– - Значит так. Двухтысячный год, школа.

Учитель спрашивает на уроке истории: "Кто такой Брежнев Леонид Ильич?"

Ученик в ответ: "Мелкий политический деятель эпохи Аллы Пугачевой!"

И на этом месте завершающим аккородом Витька рассмеялся таким же коротким, как и его анекдот, отрывистым смехом.

Игнат хохотнул также, но больше из уважения к другу. А если по правде сказать, то этот анекдот показался ему и не очень смешным. Когда миллионы каждый день со всех страниц и экранов, словно наперегонки поспешали выразить "мудрому вождю и верному ленинцу свою признательность лично", а эпоха Аллы Борисовны еще по-настоящему не наступила -- даже не верилось тогда, что когда-нибудь и всерьез сможет реализоваться нечто подобное.

– - А вот еще! -- усмехнувшись снова, продолжал Витька далее. -- Знаешь, как новую водку расшифровали?

– - Которую?

– - "Колос".

– - Не-а... как это?

– - Тогда слушай.

И после коротенькой паузы Витька продекламировал протяжно и звонко:

– - "Косыгин-Останови-Леньку-Обнаглел-Сволочь!"

Здесь необходимо пояснить, что в эпоху развитого социализма цены были постоянными на все за исключением вина и водки. И то цену повышали не так тривиально, как теперь, то есть, просто поставили новую цифру и все. Нет, сперва обязательно меняли этикетку. Именно такое событие, затронувшее живо народные массы и породившее фольклорно эту весьма грубую расшифровку произошло тогда совсем недавно: в магазинах появилось сразу две новые этикетки, "Нива "и "Колос".

Посмеявшись вдоволь, Витька вдруг вновь предстал очень серьезным.

– - Эх, как поступить, как поступить! -- завздыхал раз за разом мучительно. -- Неделька осталась и... час пик! Кто я, и что я останусь, и как повернется, куда?

* * *

Уехал он, не попрощавшись.

Все абитуриенты отъезжали на вступительные одинаково незаметно. Вот только домой они возвращались совершенно по-разному.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В НАЧАЛЕ АВГУСТА

Вступительные экзамены тогда проходили во всех учебных заведениях одновременно и в два потока. Первый с начала августа и по десятое число, второй соответственно с десятого и по двадцатое. Можно было, правда, попытать счастья в одном из престижных московских институтов, а в случае неудачи еще успеть перекинуть документы, но поступить, например, в МГУ... Вряд ли кто-нибудь из посельчан пытался когда-либо сделать это. Так что, по сути, решала одна-единственная попытка.