тяжелая штука. Так было всегда, и так будет. И если быть честной с самой собой, ты должна

признать, что и сама не похожа на невинную овечку. Аманда стиснула зубы.

– А я-то все надеялась получить от тебя хотя бы толику сочувствия и понимания.

– Ты это серьезно?
– спросила Эвелин, смахивая воображаемую ворсинку с платья.
– Что же, по-твоему, я должна была тебе сказать? Взять за ручку и осведомиться о твоем самочувствии?

Успокоить, сказав, что все устроится? Что все будет шито-крыто?
– Она сделала паузу.
–

Ничто не проходит бесследно, Аманда. И ты достаточно взрослый человек, чтобы это

понимать. Нужно ли мне напоминать тебе это?

– Ты меня не понимаешь.
– Аманда всеми силами старалась не повышать голоса.

– А ты меня. Ты не так хорошо меня знаешь, как думаешь.

– Я знаю тебя, мама.

– Ну конечно, по-твоему я не способна даже на капельку сочувствия и понимания.
– Эвелин

коснулась маленького бриллиантового гвоздика в ухе.
– Тогда непонятно, с чего это мне вчера

вечером вздумалось прикрывать тебя?

– Ты о чем?

– О том, что вчера звонил Фрэнк. В первый раз я прикинулась, что ничего не знаю, а он все

бубнил о каком-то гольфе, который он планировал на завтра с другом по имени Роджер. А

потом, позже, когда он позвонил во второй раз, я ему сказала, что ты уже спишь, хотя вполне

представляла, чем ты занимаешься с Доусоном и что домой к ужину не вернешься.

– Как ты могла это знать?
– решительно спросила Аманда, пытаясь скрыть изумление.

– Ты что, не в курсе, какой маленький городок Ориентал? Тут мест, где можно остановиться, раз-два и обчелся. Сначала я позвонила Элис Рассел є гостиницу. Мы с ней, кстати, очень

мило побеседовали. Она сказала, что Доусон выехал, но мне достаточно было знать, что он в

городе, чтобы понять, что происходит. Собственно, именно поэтому я не стала ждать тебя

дома, а приехала сюда. Мне кажется, не стоит отрицать очевидного. Так нам с тобой будет

проще разговаривать.

У Аманды закружилась голова.

– Спасибо, - промямлила она.
– За то, что ничего не сказала Фрэнку.

– Я не хочу еще больше осложнять вашу жизнь. Что ему сказать, решать тебе. Не думаю, что

произошло нечто особенное.

Аманда, ощущавшая горечь во рту, сглотнула.

– Тогда почему ты здесь? Мать вздохнула.

– Потому что ты моя дочь. Возможно, ты предпочла бы избежать разговора со мной, но я

хотела бы, чтобы ты меня выслушала.
– В голосе матери Аманды послышалось

разочарование.
– Должна сказать, что у меня нет желания выслушивать пошлые подробности

прошедшей ночи, тем более твою речь на тему, как было ужасно с моей стороны не принять

Доусона. Так же я не желаю обсуждать ваши с Фрэнком проблемы. Я просто хочу дать тебе

совет. Как мать. Несмотря на твое мнение обо мне, ты все-таки моя дочь и потому мне

небезразлична. Так ты хочешь выслушать меня или нет?

– Да, - едва слышно ответила Аманда.
– Что мне делать?

С лица матери тут же сошла наигранная чо"сеп50гес)''сть, потеплел голос.

– Все очень просто, - сказала она.
– Не слушай моих советов.

Аманда ждала продолжения, но мать, кажется, не собиралась ничего добавлять к сказанному.

Аманда не знала, как это понимать.

– Ты что, советуешь мне уйти от Фрэнка?
– наконец прошептала она.

– Нет.

– Значит, попытаться наладить жизнь с ним?

– Этого я тоже не говорила.

– Тогда я не понимаю.

– Не пытайся увидеть в моих словах какой-то скрытый смысл.
– Мать встала и, оправив на

себе жакет, направилась к лестнице.

Аманда часто заморгала, пытаясь вникнуть в смысл происходящего.

– Постой... ты что, уходишь? Ты же так ничего и не сказала. Мать обернулась.

– Наоборот. Я сказала самое важное.

– Не слушать твоих советов?

– Вот именно, - кивнула мать.
– Не слушай моих советов. II ничьих вообще. Доверяй только

себе. Чем бы это ни завершилось в итоге, это твоя жизнь, и как ты ее строишь, касается

только тебя.
– Она поставила блестящую туфлю на заскрипевшую ступеньку. Ее лицо снова

застыло в маске.
– Ну теперь, полагаю, до встречи? Ты ведь заедешь за вещами?