– Нельзя допустить, чтобы игры, устраиваемые Помпеем, превзошли бои гладиаторов, оплаченные мной. Ты слышишь Антоний? – консул обращался к высокому молодому человеку на вороной лошади.
– И давай-ка, мой друг, прекрати свои любовные похождения и беспробудное пьянство, а не то Сенат лишит тебя должности трибуна.

– О, Боги! Этот сенат, словно флюгер на крыше храма Юпитера! Куда ветер подует, туда он и поворачивает своё расположение или гнев. Диктатура - вот что нам нужно.
– Антоний толкнул пятками лошадь и поравнялся с консулом.

– Будь моя воля, я бы завтра же разогнал это сборище стариков и лицедеев.

– Хвала Юпитеру, который не дал тебе этой власти. Впрочем, он никогда ничего не отдаёт даром. Поэтому вон в той ложбине, между Эсквилинским, Палатинским и Целиевским холмами [24] , распорядись построить деревянные трибуны, клетки для зверей и временную казарму для гладиаторов. Посмотри, какое идеальное место. Сам Марс создал его для создания чего-то более величественного, чем лачуги бедноты. Здесь можно выстроить колоссальное сооружение для зрелищ. Жаль, что у меня недостаточно золота, чтобы возвести на этом поле храм для вакханалии убийств. Я завидую будущим властителям Рима. Кто-то из них обязательно воздвигнет здесь амфитеатр. А пока давай-ка посмотрим на труды ланисты [25] Скифания.

Цезарь направил лошадь к постройкам, показавшим свои стены из-за поворота дороги.

– После восстания Спартака хороших гладиаторов почти не осталось. Или я не прав?
– Цезарь обернулся к своему спутнику.

– Ты редко ошибаешься, благородный Юлий. Но с рабами никогда и ни в чём нельзя быть уверенным. Есть ведь ещё испанцы и галлы!
– Антоний начал горячиться, явно затевая спор.

– Испанцы хороши, но им не хватает мастерства владения мечом. Вот мы и посмотрим сейчас, что из них сделали мои деньги и опыт Скифания.

Кавалькада подъехала к воротам в высокой деревянной стене. С вышки над аркой въезда воин в кожаном панцире спокойно наблюдал за приближением всадников.

– Эй, там! Дорогу римскому консулу! – зычный голос центуриона из свиты Гая Юлия не произвёл никакого впечатления на часового.

– Командовать будешь в своей спальне. Пока нет приказа ланисты, будь ты самим Зевсом - останешься там, где стоишь.

Антоний в гневе выхватил метательный дротик у одного из легионеров и бросил его в нахала. Тот спокойно отклонился в сторону, и копьё, перелетев через ограду, пропало из вида.

– И это всё, на что ты способен? – гладиатор откровенно смеялся над римлянами.

– После восстания Спартака рабы обнаглели! – Антоний кипел от возмущения и злости.

В этот момент за стеной послышался окрик. Часовой внимательно выслушал то, что говорили ему снизу. Потом кивнул кому-то, стоящему по ту сторону ограды. Мощные дубовые створки ворот со скрипом отошли в стороны, давая возможность свите Цезаря проехать внутрь стен. Навстречу патрициям спешил владелец школы гладиаторов Скифаний. По его знаку несколько рабов подбежали к всадникам и, придерживая лошадей за поводья, дали возможность Цезарю и Антонию спешиться.

– Кто этот нахал там, наверху? – Антоний, держась за рукоять меча, подошёл к ланисте.

– Прости его, благородный Антоний, - Скифаний почтительно поклонился трибуну.
– Он у нас новенький, уважению и вежливости ещё не обучен, но подаёт надежды. Немного туповат, и к тому же не узнал Вас.

– Вот и давай посмотрим, насколько он хорош! – Гай Юлий сделал приглашающий жест рукой и направился к импровизированным скамьям, обозначавшим арену цирка. – Подбери ему пару из лучших.

– Но, уважаемый Юлий, я готовлю их для твоих же празднеств, - ланиста с упрёком смотрел в спину Цезаря.

– Я не покупаю устриц в закрытых раковинах. Покажи нам товар лицом - и тогда мы решим, стоят ли они тех денег, которые я плачу тебе. – Цезарь уселся лицом к арене и дал знак начинать.

Ланиста прошептал проклятия, утонувшие в его густой курчавой бороде, и приказал принести два меча и доспехи.

– Без щитов, слышишь, без щитов и шлемов! – Цезарь внимательно с ног до головы осмотрел приведённого с вышки привратника.

От казарм, не торопясь, вразвалочку шёл раб, выбранный соперником для часового. Бойцы сели на землю и, поглядывая друг на друга, надели нагрудники, защитные пластины на руки и медные накладки, защищающие нижнюю часть ног. Легионеры Цезаря выстроились полукругом, прикрывая трибуны.

Гладиаторы обошлись без приветствий и обычных ритуалов. Только часовой обернулся и плюнул в сторону Марка Антония. Бойцы встали в центре арены. Зазвенели мечи. Из-под ног поднялись пыльные вихри.

После первой продолжительной схватки на левом бедре новичка был виден глубокий порез. Глаза второго гладиатора заливала кровь из неглубокой раны на лбу. Оба тяжело дышали и взяли передышку.

– Вперёд, вперёд. Подтолкните их копьями. – Антоний привстал на скамейке. Его глаза горели жаждой убийства.