Ливень за окнами по-прежнему шёл, оставляя под тихую барабанную дробь многочисленные капли на цветных стёклах окон. Факел коптил. Причудливые тени тёмными пятнами поднимались по стенам и пропадали под высоким куполом собора.

Древесный запах горящей смолы щекотал ноздри.

И тут Мерон вспомнил строки из послания Фридриха.

«…Я – запах роз на фоне звёзд вчерашних,

слеза с пера на новую страницу

в одной из книг, в Евангелье Пасхальном,

застёжка – ключ для щели тайника…»

– Пасхальное Евангелие… Ну, конечно! Где оно? Святые угодники! Здесь, конечно, здесь, в соборе.

Он быстро прошёл мимо алтаря к маленькой двери, за которой обычно находится комната, где хранятся святые дары и праздничная одежда священников. Оторвав кончиком клинка с боковой створки двери прибитую ржавыми гвоздями петлю и придержав рукой замок, чтобы не звякнул, офицер проник в комнату. Успокоив дыхание, австриец быстро обшарил полки.

– Вот оно, Евангелие!

Плотный слой пыли на кожаном переплёте свидетельствовал о том, что его редко открывают и используют только на Пасху, вынося на улицу в качестве реликвии.

Громадная книга в массивной красивой позолоченной рубашке с серебряными накладками оттягивала руки. Мерон положил фолиант на стол и торопливо перелистал страницы.

«…Я запах роз на фоне звёзд вчерашних…»

– Да! Вот оно!
– совершенно случайно он увидел рисунок – восход вифлеемовой звезды в небе Палестины. Плоская, прижатая весом пергаментных страниц высохшая роза рассыпалась у него в руках, оставив после себя слабый запах сада.

– К чему здесь эта засохшая роза? Или это – ложный след? Так, дальше, что дальше? – Мерон в спешке путался в мыслях, копаясь в ещё никогда не подводившей его памяти.

«…слеза пера на новую страницу…»

– Слеза пера… Что, разве во времена Фридриха писали птичьими перьями? Хотя… почему нет… Это же Федериго!

Внезапная догадка заставила его вскрикнуть:

– Слеза – след, клякса, пятно краски где-то здесь в книге.

Глаза резала усталость. Острый запах древних текстов при торопливом перелистывании страниц становился всё гуще. Начинала кружиться голова. «Сколько времени я уже здесь, в церкви? Пожалуй - часа два».

– Скорей, скорей! – Жильберу вдруг показалось, что на жёлтой от времени меловой пропитке пергамента он только что видел коричневое пятнышко.

Он вернулся назад на несколько станиц и увидел засохший след краски как раз на месте, где тонко и аккуратно были выведены римские цифры – СССXCIX.

– Думай, скорее думай. Сколько это? – Мерон лихорадочно вспоминал курс латыни, которую он изучал в университете Базеля… - Стоп, стоп, не торопиться, вспоминай… Есть! Это – 399. Но что это значит? – Он потёр лоб грязной от пыли рукой, оставив след на вспотевшей коже.

«…Слеза с пера на новую страницу…»

– Новая, новая… - Офицер снова принялся листать Евангелие.
– Триста семьдесят, триста девяносто девять. Всё. Книга кончилась.

Он держал на весу последний лист Евангелия и чуть не плакал от досады.

– Fiasco! Полное фиаско.
– Мерон бросил фолиант на стол и сполз на негнущихся ногах вдоль стены.

«Что это - очередная мистификация Фридриха?» – Пульс медленно успокаивался, всё реже и реже тревожа болью виски.

И тут его осенило. Жильбер схватил книгу и ногтями осторожно поддел плотную бумагу, закрывающую массивный кожаный слой переплёта с внутренней стороны обложки.

Там в небольшом углублении лежала, отливая матовым жёлтым светом, застёжка от плаща.

Он бережно взял её и поднёс поближе к огню факела. Застёжка была выполнена из бронзы в форме овала с узкой, довольно длинной выступающей частью, похожей на ключ. Вдоль металла на каждой из сторон шли продольные канавки, а на самом конце – поперечные прорези в полногтя глубиной.

Мерон поторопился вернуться к гробнице. Он встал на колени и, светя факелом, попытался найти отверстие, куда можно вставить ключ.

Наконец после тщательных поисков он нашёл еле заметное углубление.

Ещё не веря в удачу, драгун снова схватил нож и, увеличивая забитое грязью отверстие концом клинка, проделал в камне глубокую щель. Теперь она стала похожей на замочную скважину. Жильбер наклонился и продул отверстие несколькими сильными выдохами подряд. Дрожащими от усталости и напряжения руками он вставил застёжку узким концом в дыру. Ключ всеми своими прорезями и канавками идеально вошёл в отверстие. Послышался звук, как будто кто-то тихо щёлкнул пальцами. Жильбер вскочил и взялся руками за плиту. Тяжёлый камень со скрежетом сдвинулся с места. Напрягая мышцы спины, Мерон толкал и толкал крышку, пока не открылась внутренняя часть гробницы. Перекрестившись и наклонив ниже факел, он заглянул внутрь.