Первую, пожалуй, самую неудачную из пришедших на ум, мысль о преследовании неизвестного Мерон сразу же отбросил. Он плохо знал многочисленные переходы и помещения монастыря. В некоторых он ещё ни разу не был. Только недавно один из монахов ему рассказал, что из келий есть подземный ход в крипту [150] аббатства, а оттуда можно было попасть и в храм, и к кладовым, и на лестницу, ведущую на колокольню. Чем заканчиваются лабиринты и куда ведут ещё, монах понятия не имел.

Затаив дыхание, не шевелясь, Жильбер ждал. Быть может, неизвестных было двое, и второй притаился в засаде? Метнувший нож не услышал предсмертного стона Мерона, а лишь звук от удара стали, вошедшей в дерево. Быть может, напарник нападавшего ждёт ошибки жертвы? Воображение Жильбера рисовало ему человека в чёрном плаще. Вон он стоит у стены и ловит сейчас каждый шорох, чтобы закончить дело.

Но было тихо. Ничто не прерывало лёгкого шума ветра в траве и вздохов лошадей в конюшне. Мерон осторожно встал и, стараясь ступать на носки, подошёл к месту, где сидел раньше. Тусклый блеск стали выдал тёмную поверхность балки и торчащий в ней нож. Жильбер взялся за ручку и с трудом вытащил клинок из дерева.

Спрятав лезвие в складках плаща, стараясь держаться в тени стен, он обошёл кельи со стороны капеллы. Там подходила к концу служба, доносились пение и речитатив молитв. Мерон протиснулся в полуоткрытые двери и прислонился к колонне.

Через несколько минут вечерняя месса закончилась возгласами «Амен!». Жильбер смешался с толпой монахов и вместе с ними пошёл в дормиторий [151] .

В своей келье он сунул нож под тюфяк и, не снимая плаща, лёг на постель.

«Кому-то мешает моё любопытство. Судя по всему, в своих поисках я подошёл слишком близко к некой границе, за которую мне не советуют переходить».
– Этот безрадостный вывод заставил Мерона внутренне содрогнуться. Бросок ножа был сделан опытной рукой и, если его хотели убить, этот человек вряд ли промахнулся. Но в следующий раз всё может кончиться гораздо хуже, даже если не думать о фатальном исходе.

«Исход! Вот к чему подталкивают чужака. Ну что же, пора уходить из обители».
– Жильбер перевернулся на бок и подпёр кулаком давно не бритую щёку. Для завершения работы ему не хватает всего пары дней. В длинном перечне рукописных сокровищ архива он обнаружил несколько свитков и писем, которые могли дать ответы на самые главные вопросы. Мерон вскочил и вытащил на свет божий свою суму.

«Пара дней, не больше. И не нужно отвлекаться на интересные, но совершенно не нужные мне tabellis [152] . Но как не записать вот это?» – Мерон заглянул в свои бумаги.

Вчера ему на глаза попались два пергамента. Первый вызвал у него двоякое странное чувство. Это была копия письма - очевидно, часть переписки, с датой 1388 год, отправленного архиепископу Неаполя. В нём содержалась подробная инструкция, как сделать некий маленький фокус «…для явления народу тайны вскипания крови великомучеников Церкви святой…»

Жильбер с удивлением узнал, что раствор так называемой крови можно получить из… «…вот вам, пастыри благословенного епископата Неапольского, молотая мелко, выпаренная на белом огне горна ferratus metallicus [153] , сиречь sandyx [154] , замешанная с маслом оливы, и божьим промыслом ставшая подобием загустевшей пролитой крови Великомучеников, а хотя бы и самого San Gennaro. Для явления чуда разжижения и закипания удерживайте в закрытом стеклянном phiola [155] без доступа воздуха и поворачивайте, вращая по оси. Волею Господа нашего, молитвами паствы и вашим терпением по истечении положенного срока Soliditas [156] перейдёт в Liquiditas [157] …и явится миру чудо возмущения крови пузырями пред глаз верующих…».

Ещё тогда, в библиотеке, Мерон испуганно поднял глаза от пергамента, оглянулся, прикрыл текст руками и спросил ближайшего монаха-служителя скриптория:

– А зачем вы храните старые черновики и ненужные уже списки бумаг?

Монах поднял взгляд, затуманенный усердием и усталостью копирования, пожевал губами и ответил:

– Того не ведаю, но таков заведённый порядок и свод, - потом подумал немного и вопрошающе добавил: - А если при переписке набело, тщанием дьявола, будет допущена ошибка? – поймав взглядом понимающий кивок головы Мерона, монах со вздохом снова взялся за перо.

Но Мерон не отставал в расспросах и заставил его опять поднять голову:

– А кто такой San Gennaro?

Монах, обрадованный вынужденным перерывом в работе, стал охотно объяснять.

– Прости, Господи, невежество странноприимного... Хотя - откуда тебе знать… Это самый почитаемый святой города Неаполя, священномученик Януарий. Он известен своими чудесами, главное из которых - оживление собственной крови, собранной верующими на месте усекновения его главы судиями мерзкого богоборца Диоклетиана. Это только ты не знаешь, но он много раз спасал и предостерегал Неаполь от козней врагов и схождения огненной лавы из логова дьявола, называемого Везувием. – Переписчик испуганно перекрестился и сплюнул через левое плечо.
– Скажу больше: он самый богатый святой богом хранимой Италии, - монах, увлёкшись, стал перечислять: