– Тлателолько! – подойдя к носилкам, обвел вокруг рукою Тускат.

– А я-то думал – Теночтитлан, – усмехнулся Олег Иваныч.

– Нет, ты не совсем меня понял, достопочтенный касик, – тактично возразил масатланец. – Это и есть Теночтитлан – Город Теночков. Просто Тлателолько еще пят лет назад был отдельным городом, а теперь – часть Теночтитлана. Его побежденный правитель покончил с собой, бросившись вниз во-он с той пирамиды, пораженный величием теночков! Та часть города, что по левую руку от нас называется Куэпопан – «место цветения цветов», по правую – Астауалько – «Дом Цапель». Есть еще Теопан – «Место бога» и, на юге, Мойотлан – «Комариное место».

– Ясно, – кивнул Олег Иваныч. – Типа там, Васильевский, Кировский, Петроградка. Там, впереди, что за пирамидки?

– А, впереди… – Тускат вытянул вперед руку со сноровкой опытного гида. – Теокалли, дворцы и храмы. Красиво?

– Пожалуй, – вынужден был признаться Олег Иваныч. Гриша не принимал участия в разговоре, полностью поглощенный увиденным. Адмирал-воевода тоже откровенно глазел по сторонам, довольно мирно беседуя с предателем-масатланцем. Тот, правда, вырвался вперед, к носилкам молодого военачальника Тисока. Догнав, сказал что-то, видно, о впечатлении, которое произвел город на пленников. Тисок обернулся, склонил голову, приложив руку к груди – Олег Иваныч и Гриша ответили тем же самым – руки им развязали перед въездом. Не опасались, что убегут, даже честное слово не взяли. Впрочем, куда тут бежать-то? Поди знай. Да и зачем? Ваню-то еще не встретили.

Улица с тянувшимся параллельно каналом вышла на просторную площадь перед большим храмом. Площадь была полна людей. На что уж многолюден родной новгородский Торг, но и тот, похоже, отдыхал перед столицей ацтеков.

– Рынок, – вернулся к носилкам пленников Тускат. – Как раз сегодня базарный день.

– Что-то не очень-то шумно, – заметил Гриша.

– Мы, народы науйа, вообще не склонны устраивать шум, – горделиво ответил масатланец. – К тому же народ приучили к порядку. Вон, видите, у храма трое людей в разноцветных плащах? Это судьи. Они постоянно здесь. А вот эти… – Тускат кивнул на быстро прошедших мимо вооруженных копьями воинов. – Это тиайкиспан тлайакаке. Как бы вам сказать… те воины, что надзирают здесь за порядком.

– Ясно: народная дружина, – хмыкнул Олег Иваныч. – Видно, не дают они спорщикам спуску! Потому так и спокойно.

Пленники с любопытством оглядывали торговцев и предлагаемые ими товары, разложенные на специальных помостах. Вот модные плащи из зеленоватых переливающихся перьев, набедренные повязки, юбки из волокон агавы и хлопка. Тут же какие-то одеяла, веревки, нитки. Рядом… О, господи! Золото! Ювелирный ряд. Толстые нагрудные цепи в стиле новорусских братков, совсем тоненькие изящные цепочки, ожерелья, украшенные драгоценными камнями, перстни, браслеты, блюда… Глаза разбегаются – чего тут только нет! Даже знаменитый мексиканский тушкан – крашенный в зеленый цвет кролик, услада незабвенной людоедки Эллочки Щукиной. Впрочем, и не только зеленый, кроличий мех тут в самые различные цвета красили, вон хоть как тот, желтый – и не подумаешь, что кролик – настоящий шанхайский барс.

Носилки пронесли дальше. Запахло рыбой – потянулись продуктовые ряды. Рыба, раки, лягушки, кукуруза, какао, перец, фасоль, картофель, лук… А вот, совсем рядом, мальчишка-разносчик продает пирожки. Судя по запаху, кажется, с мясом.

– Эй, парень! – не удержался Гришаня.

Тускат улыбнулся:

– Не стоит облизываться на тамалли – вас скоро накормят обедом.

– Скорей бы. – Григорий нахально сощурился. – А то с утра уже в брюхе бурчит.

– Очень красивый город, – заглядевшись на высокую пирамиду, счел нужным высказать Олег Иваныч. – И цветов сколько вокруг! Не город, а прямо клумба.

Тускат расплылся в улыбке:

– Рад, что вам понравилось. И это вы еще не видели дворца правителя-тлатоани, благородного Ашаякатля.

– Слушай, Тускат, – перегнувшись через край носилок, Олег Иваныч положил масатланцу руку на плечо: – Чем ты тут так гордишься? Ты же из Масатлана.

– Во мне течет кровь теночков. – Тускат горделиво расправил плечи. – Моя мать была родом из Койокана, а это рядом, у южной дамбы.

– Койокан… Койокан, – повторил Олег Иваныч. – Знакомое что-то, кажется, и раньше про него слышал, вот где только?

– Да где ты мог про него слышать, Олег Иваныч? – пожал плечами Гриша. – Разве что в крепости.

– Да нет, не в крепости… где же… А! Вспомнил! Троцкого там убили ледорубом по башке по приказу товарища Сталина! По первому каналу еще передача была, мы на дежурстве смотрели…

– Кого убили, Олег Иваныч? По чьему приказу?

– А? Кого надо, Гриша, того и убили. Ты не вникай, смотри лучше, вон, какие девки классные!

Попавшиеся навстречу девчонки действительно были классные. Молодые, красивые, шумные – куда только дружинники смотрят? Кроме цветастых юбок никакой другой одежды на девчонках не было, если не считать ожерельев. Каждая несла за спиной большую плетеную корзину с поклажей, широкий ремень от корзины плотно охватывал лоб. Увидев носилки, девчонки почтительно посторонились и, любопытствуя, стрельнули глазками на Олега Иваныча и Гришу – оба (светловолосые, светлокожие, светлоглазые) были здесь достаточно необычны.

Гриша улыбнулся им, помахал рукой. Девчонки засмеялись, одна, кажется, даже подмигнула. А может – и нет, может, показалось просто.

Между тем небольшой караван Тисока миновал высоченную пирамиду – на взгляд Олега Иваныча – метров тридцать – подобные же сооружения, только чуть поменьше, располагались напротив, по другую сторону площади.

– Святилище Уицилапочтли, главного бога теночков, – кивнув на пирамиду, благоговейно произнес Тускат.

Адмирал-воевода усмехнулся. Ну вот и встретились. Так вот ты какой, северный олень… Уицилапочтли. Не зря, выходит, твое изображение украшало стены адмиральской каюты «Святой Софии». Видно, в недобрый час привез тебя на новгородскую землю покойный ушкуйник.