– Понятно. – Олег Иваныч поднялся с ложа и подошел ближе к жрецу: – Так как тебя звать, ты говоришь?

– Майотлак.

– Угу… Вот что, Митя. Хорошо бы покушать чего-нибудь, а то со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.

– Покушать? – Майотлак улыбнулся. – Я мигом. Распоряжусь!

– Смотри, выпить не забудь, – напутствовал его Олег Иваныч. Дождавшись, когда жрец уйдет, он повернулся к Грише. – Надо его разговорить. Я бражку подливать буду, а ты тоже не молчи, расспрашивай. Глядишь, чего и вызнаем. Где, думаешь, они Ваню прячут?

– Знаешь, Олег Иваныч, честно признаюсь, думаю, что… – Гриша замялся.

– Что убили его давно уже, – продолжил адмирал-воевода. – Может быть. Но – может быть, и не так. Мы наверняка-то не знаем, а значит – будем пока считать, что жив. А если жив – то где?

– В темнице, вестимо.

Олег Иваныч покачал головой:

– Вряд ли. Нас-то они в темницу не упрятали, вряд ли и Ваню. Может, тоже, как мы? Только не у правителя во дворце, а при каком-нибудь храме. Богов-то у них тут, как собак нерезаных.

– А я у них тут собак вообще не видел, – засмеялся Гриша. – Как и лошадей и вообще каких других животин, в хозяйстве полезных. Даже повозок у них нет!

– Зато золота хоть жопой ешь!

– Да уж, золотишка здесь много.

– А собаки у них есть. – Олег Иваныч подошел к выходящему во двор оконцу. – Тускат говорил. Маленькие такие, почти без шерсти. Говорят, вкусны изрядно. Гляди-ка, вон и Митяй наш уже обратно идет, со слугами. Еду тащат.

– Какой Митяй? А, этот… Майотлак. – Гриша усмехнулся. – Как же мы его напоим? А вдруг он непьющий?

– В таком дивном плаще – да непьющий? – усомнился Олег Иваныч. – Тем более, мы тут за казенный счет ночуем, а он, стало быть, при нас. Значит, тоже за счет казны. А за казенный счет, Гриша, как говорится, пьют даже трезвенники и язвенники.

Улыбаясь, в комнату вошел Майотлак в сопровождении четырех слуг, несущих большие серебряные блюда с пищей. Вкусно запахло жаренной на открытом огне дичью, свежеиспеченными маисовыми лепешками-тлашкалли, сваренными на пару пирожками-тамалли. Слуги деловито расставляли на столе блюда, миски и мисочки с вареным картофелем, луком, фасолью и горячей кукурузной кашей с соусом из острейшего красного перца. Ровно посередине стола возвышались два больших серебряных кувшина объемом литров по пять каждый. Из одного точно несло кисловатым запахом бражки-октли, а из горлышка другого курился дымок. С этого-то кувшинца Майотлак и начал.

– Чоколатль! – горделиво похвастался жрец, лично разливая в кубки густой пузырящийся напиток.

Гриша подозрительно понюхал, осторожно поднес кубок ко рту, отхлебнул и тут же выплюнул на пол.

Олег Иваныч тоже скривился, когда попробовал. Ну и гадость! В эпоху всеобщего дефицита был когда-то такой кофейный напиток из цикория, «Утро» назывался, по тридцать восемь копеек. Так вот, это «Утро» по сравнению с чоколатлем – нектар богов!

– Митя, плесни-ка нам лучше бражки! И себе. Чего не наливаешь, нас, что ли, не уважаешь? – Олег Иваныч строго посмотрел на жреца.

– Ну, если только на два кролика, – дал себя уговорить тот.

– На сколько, на сколько? – переспросил Олег Иваныч. Видимо, молодой жрец что-то напутал, ввиду не очень хорошего знания русского.

– Нет, ничего не попутал, – решительно возразил Майотлак. – Октли тоже имеет своего бога – Два-кролик. Он и дает опьянение. «Два кролика» – немножко, «сто кроликов» – изрядно, а уж четыреста – ууу! За это могут и с пирамиды сбрасывать… сбросить… выкинуть. Вообще же, в будний день октли только старикам разрешается. Остальным – только в праздник.

– И часто у вас праздники?

– Через день.

– Однако, – подивился Олег Иваныч и предложил первый тост: за то, чтоб мир стоял и солнце светило. Выпив – а бражка оказалась ничего себе, крепкая! – потянулись закусить. Олег Иваныч кинул в рот полную щепоть чего-то… по виду – икры.

– Умм… Это что у вас за икорка? – прожевав, спросил у Майотлака. – Вкусная.

– Это гм… не икорка. Это такие яйца разных… мух, пчел, комаров. В пруду на воде собирают.

– Спасибо за разъяснение. – Олег Иваныч скривился и побыстрее запил подозрительную еду изрядным количеством октли. Однако следовало приступать к делу:

– А скажи, Митя, много ль у вас храмов с темницами?

– С чем?

– Ну, вот, как нас держат у правителя вашего… Так бы и при храме каком можно?

– Можно, – кивнул жрец. – Много где. И в храме бога солнца Тонатиу – но там пока никого не держат, и рядом – в храме Кецалькоатля, и, конечно, лучше всего при храме богов – теокалли – там вообще много разных пристроек… построек… строений.

– А что это – теокалли? Та большая пирамида, что видна из окна?

– Ну, пирами… да? Не только. – Жрец покачал головой. – Там, на вершине, два почитаемых храма – Тлалока и Уицилапочтли. А рядом – много чего.