Вдоль стен толпились сановники – также полуголые и босиком, но в великолепных плащах с мозаикой из птичьих перьев, на груди мерцали золотом ожерелья, на руках и ногах сверкали драгоценными камнями браслеты. Вельможи с любопытством смотрели на вошедших пленников.

Сам правитель сидел на широкой скамье в окружении мудрых старцев и еще каких-то людей самого отвратительного вида с нечесаными космами – видимо, жрецов. Тут же вертелся масатланец Тускат – видимо, в роли переводчика.

– Приветствуем тебя, о великий Ашаякатль, царь теночков! – поклонившись, произнес Олег Иваныч. – Жаль, мы в гостях у тебя не по своей воле.

Ашаякатль улыбнулся краем рта. Что-то негромко сказал почтительно склонившемуся перед ним Тускату.

– Во всей вселенной есть только одна воля – воля богов, – перевел слова тлатоани масатланец. – А мы лишь ее исполнители и не более. Раз ты и твой друг здесь – значит, на то была их воля.

– Логично, – кивнул Олег Иваныч и тут же поинтересовался планами ацтекского правителя в отношении Ново-Михайловского посада и вообще новгородцев. Дружить хотят иль воевать?

Тлатоани ответил уклончиво. Снова сослался на богов, на то, что надо сначала посоветоваться с ними, а уж потом решать – война или мир.

Олег Иваныч не отставал: решительно задал несколько вопросов относительно их с Гришей статуса здесь – гости или почетные пленники? – а также поинтересовался, не знает ли великий ацтекский царь о судьбе одного белого отрока из Ново-Михайловского посада.

Прямых ответов от Ашаякатля Олег Иваныч так и не дождался. Владыка ацтеков говорил много, но как-то туманно и непонятно, короче говоря – пудрил мозги. Может, уже давно принял какое-то решение, а может, и в правду решил тщательно обмозговать все вопросы, посоветоваться с облеченными властью товарищами: военачальниками и жрецами.

Какой-то косматый черт в зеленом плаще с изображением человеческих черепов и костей, подойдя к тлатоани, что-то зашептал ему на ухо, то и дело показывая на пленников грязным указательным пальцем с длинным, загнутым книзу ногтем.

– Великий Асотль, скромный служитель Уицилапочтли, говорит, что боги имеют на вас свои виды, – перевел масатланец. – До их решения вы будете жить во дворце под охраной. Такова воля правителя Ашаякатля! И да будет так.

– Не нравится мне этот Асотль, – зашептал Гриша. – Ишь, глаза-то у него так и бегают, да и рожа – так харкнуть и хочется!

Физиономия главного жреца Уицилапочтли действительно не отличалась особой красотой или утонченностью. Низкий скошенный лоб, огромный нос с хищно очерченными ноздрями, выдающийся вперед подбородок, космы нечесаных, дико торчащих волос, смазанных какой-то дурно пахнущей дрянью, по всей видимости – запекшейся человеческой кровью. Он еще о чем-то говорил с правителем и – у Олега Иваныча сложилось именно такое впечатление – словно бы настаивал на чем-то, причем предельно нагло. Лез своим носом чуть ли не в глаза тлатоани. И великий император Ашаякатль молча терпел подобное нахальство! Нет бы крикнуть воинов, да плетей, да выгнать взашей пинками – пускай у храмов милостыню собирает, кровожадец чертов! Не понравился Асотль ни Олегу Иванычу, ни Грише. Тем более не понравился, когда заметили они в свите жреца воронью физиономию фальшивого купца Таштетля.

– Уж этот-то точно знает, где наш Ваня, – выходя из залы в сопровождении воинов, усмехнулся Олег Иваныч. – Похоже, тут только один человек ничего не знает и ничего не решает – сам царь Ашаякатль. Как он тебе, Гриша?

– Хитер больно. – Гришаня пожал плечами. – Увертлив. И, кажется, побаивается волхвов.

– Каких еще волхвов? А, ты имеешь в виду жрецов Уицилапочтли! Да… Видно, правитель тут мало что решает. Вот тебе и император! Да есть ли империя?

Им предоставили две небольших комнаты во дворце – перед входом стояла стража – как узнал позднее Олег Иваныч: элитная гвардия – «воины-орлы» – в плащах из орлиных перьев, в высоких деревянных шлемах в виде большой головы хищной птицы с раскрытым клювом. Другим подобным отрядом – «воинов-ягуаров» – командовал пленивший новгородцев Тисок. Между двумя отрядами имело место соперничество, примерно такое же, как между королевскими мушкетерами и гвардейцами кардинала, описанное в знаменитом романе Дюма.

На следующий день куда-то исчез Тускат. В принципе, его потом и не видно было больше, что и понятно – послали за информацией в Ново-Михайловский посад, поскольку непозволительная это роскошь использовать квалифицированного шпиона в качестве переводчика.

На его место пришел некий Майотлак – приятной наружности молодой человек, довольно опрятный, одетый, по местным меркам, просто щегольски: желтый плащ с вытканными по краям красными рыбьими головами и змеями, отороченный понизу все тем же «мексиканским тушканом» – крашенным в синий цвет кроликом.

– Ах, какой мех! – увидев вошедшего, издевательски воскликнул Олег Иваныч. – Смотри, Гриша, как он играет на солнце! Выкрашенный акварелью кролик – это тебе не какой-нибудь горностай или соболь. Ну, что тебе, любезный?

– Я Майотлак, жрец Тонатиу, – приложив руку к груди, ответил молодой человек по-русски. – Буду вам… заменить… заменять… замещать… Туската.

– А Тускат-то побойчей говорил, – усмехнулся Гришаня.

– Тускат вырос в далеком Масатлане, что рядом с вами, – возразил жрец. – А я… знать… изучать… учить… ваш язык здесь.