– - Готов?
– - спросила Темноокая и протянула сироте руку.

– - Не уверен, что смогу взобраться, -- признался юноша.

– - А мы и не будем проверять, -- успокоила Анэ и взяла изгнанника за пятки, начав медленно поднимать. Маниусу оставалось только перебирать руками, упирая их о гладкий камень. Старейшей пришлось вытянуться, чтобы юноша смог-таки поймать руку Йоко. Дева не мешкая затащила ромея на плиту. Пресветлая взобралась следом.

– - Наконец-то можно спокойно отдохнуть, -- сказала дева. Радостные нотки звонкого сопрано заразили окружающих схожими эмоциями. Темноокая тем временем достала плащи; Анэ положила один на камень, намериваясь укутаться оставшимся.

– - Разденься и положи одежду на плиту, Эксул: пусть сохнет. Наденешь плащ Йоко, -- поторопила Анэ. Ромей быстро исполнил указание. Полы плаща касались ступней, ткань не раздражала кожу. "Большеват", -- отметило сознание, пока руки снимали сандалии.

– - Хорошо хоть наши пиры отталкивают воду, -- прокомментировала Йоко, -- да и юбки уже высохли.

– - Нельзя, чтобы одежда так просто промокала, -- вмешалась Пресветлая, -- иначе каждый дождь станет трагедией. Эксул, ложись посередине. Не хватало ещё, чтобы ты расшибся после сегодняшнего... Завтра лучше заново просушить твои ягоды, а то в кармане лежали.

Примус не стал возражать и вскоре вытянулся на плите. Априки расслабили жилеты и легли рядом, прижавшись к юноше. Получилось так, что Маниус лёг лицом к Йоко, уперевшей лоб в основание шеи ромея. Анэ накрыла всех запасными плащом и обняла правой рукой, прижав грудь к спине юноши. "Ради этого стоило идти по колено в воде", -- решил изгнанник, чувствуя тепло, исходившее от спутниц. "Кезо никогда мне не поверит", -- мысль отдалась болью, но не столь сильной, как раньше. Примус закрыл глаза и почти мгновенно сдался на милость приятной дремоте.

Веки медленно поднимались к бровям, изо всех сил сопротивляясь волевому решению разума. Солнце, даже сквозь кожу, будило изгнанника необычно ярким для осени светом. "Всё же лучше, чем дождь", -- решил Маниус, когда открыл-таки глаза и взглянул в чистое небо. Атон встретил взгляд жгучими лучами, не позволив юноше вдоволь насладиться синевой. Ромей снял скомканный плащ и ощупал прохладный камень руками; априк рядом не оказалось.

Примус потянулся, разминая затёкшую спину. Косой взгляд подсказал юноше, что он лежит на граните. Красно-коричневые, серые, светло или матово-белые крапинки сменяли друг друга в неясной хаотической последовательности, образуя причудливый рисунок, напоминавший россыпь разноцветной гальки на земле. "Почти пасс в ширину", -- подумал изгнанник и прошёл глазами по камню, с удивлением обнаружив, что к тому под небольшим углом прилегает следующий и так далее, пока плиты не очертят полный круг. В стыках камни держали прямоугольные колонны, высеченные из того же гранита. Примус громко зевнул и встал на ноги, обойдя беглым взглядом окрестности. "Так вот что горело тогда", -- припомнил Маниус, глядя на редкие обугленные стволы, торчащие из серо-чёрной земли, кое-где успевшей покрыться островками молодой травы. Нетронутый лес стоял только с другой стороны реки. Любоваться на выжженной земле было не чем, а хищные птицы, одиночками кружащие над ней, не могли завораживать вечно своим спокойным полётом. Устав искать знаки богов в поведении пернатых, Примус переместил взгляд в центр очерченного колоннами круга и увидел белый камень, которому варвары придали правильную цилиндрическую форму. "Жертвенник, что ли? А здесь, наверное, крыша была. Потом разобрали..." -- решил изгнанник, представив косую деревянную крышу, однако более низкий, местами развалившийся каменный круг у самого подножья холма опроверг его домыслы. "Что за боги были у этих варваров, если заставили строить такое... и как мне теперь отсюда слезть?" -- спросил себя юноша и начал выискивать глазами знакомые белые силуэты. Взгляд застал априк загорающими на плитах малого круга. Прохладный ветерок остудил тело, заставив глаза найти одежду. Туника и набедренная повязка высохли, позволив юноше облачиться. Рядом с пожитками лежала горсть костянки. "Ягоды высушишь завтра", -- припомнил юноша, решив пока не беспокоить спутниц. Маниус наклонился к еде и, подкрепившись, принялся аккуратно раскладывать на граните.

Прямые лучи нагревали кожу, наполняя тело силой. Приятное тепло растекалось по венам, находя последние не согретые точки организма. Йоко лежала расслабленно, и разум девы смог неторопливо проанализировать события вчерашней ночи.

– - Не стоило обвинять Маниуса. В конечном счёте, боцьен на моей ответственности. Не стоило мне истерить, -- фраза улетела в направлении единственной видимой звезды.

– - Анэ, ты... простила меня?

Старейшая слегка потянулась и наклонила голову к спутнице.

– - Атон уже взошёл: вчерашнее позади, -- меццо-сопрано наполнилось тёплыми нотками.
– - Сегодня некому прощать тебя, кроме тебя самой, дитя.

– - Я не понимаю...

– - Раскаяние бесполезно, дитя, -- объяснила Пресветлая.
– - Важен только опыт. К тому же этот боцьен не лучшего качества, да и не подходит для тебя.

– - А какой подходит?
– - удивилась Йоко.

– - Хороший вопрос, -- Анэ прикрыла глаза, изображая задумчивость.
– - Нужен тяжелее, это точно.

– - Тяжелее?
– - охотница прикрыла глаза вслед за старейшей.
– - А я не устану?

– - У тебя мощный удар, дитя, но до всесокрушающего ему не хватает массы, -- заключила Пресветлая.

– - Может быть, -- согласилась дева и посмотрела в сторону большого круга.
– - Маниус проснулся. Кажется, решил высушить ягоды.

– - Похвально. Ему нужно набрать про запас для плаванья. Другой возможности не будет, -- заметила древняя.

– - Я помогу, -- сказала Йоко.