– - Хорошо, -- пообещал Маниус и замолк, продолжая одеваться.

Надев всё, что принесли априки, Примус оглядел себя. Туника была на совесть прокрашена зелёным красителем; по всему чувствовалось, что соткана старательно. Пояс из доброй кожи -- снабжён крепкой бронзовой пряжкой. Новые плотные сандалии не забыли дополнить высокими задниками, оберегавшими голень. Ромей со стороны стал похож на мелкого купца или отставного легионера, точно не на изгнанника.

– - Последний элемент, Эксул, -- Пресветлая подала юноше знакомую белую повязку. Маниус закрыл ей лоб, скорчив печальную гримасу.

– - А сума с пенулой?
– - спросил ромей.

– - Они тебе ни к чему, -- информировала древняя.

– - Но...

– - Идём, -- сказала Йоко. Изгнанник обречённо вздохнул и молча последовал за охотницами.

Закончив экипироваться, априки и Маниус собрались покинуть Непос-викус, провожаемые большой толпой селян. Наместник лично вышел, чтобы попрощаться с ними. Фабиус прошипел долгую сбивчивую речь, но власть имущего никто не слушал.

– - Смотри! Мечи сами висят.

– - И копьё у главной.

– - Говорят, их ковал сам Вулкан, -- непрерывно шептались мальчики.

– - Какие у богинь волосы!

– - Какая чистая кожа!

– - А глаза! Мне бы такие глаза!
– - наперебой делились впечатлениями женщины и девушки.

Анэ и Йоко дружелюбно улыбались толпе, иногда махая селянам руками. Маниус бросил единственный хмурый взгляд на сборище жителей и отвёл глаза в сторону, предпочтя людской толпе осмотр домов. Тут взор юноши наткнулся на пару, обнимающуюся за углом очередного сарая. "Та рабыня? Неужели?" -- пронеслось в голове изгнанника. Ноги юноши продолжали неспешно вышагивать за Йоко, глаза -- следить за парой, словно прикованные. Ворота приближались, и селяне начали кричать благословения априкам, но ромей не слушал их. Примус смотрел на двух людей, коим не было дела до ухода богинь, не было дела до шумящей толпы, не было дела до туч, прилетевших проводить Атона за горизонт. Пара целовалась. Робко, осторожно, будто проверяя мир на реальность. "Пусть Фортуна и дальше помогает тебе, рабыня", -- подумал изгнанник, и влюблённых загородила воротина.

– - Чему улыбаешься?
– - спросила Йоко. Примус посмотрел в глаза спутницы и удивлённо поднял брови: лучи чёрной короны, словно по волшебству, продолжились оранжевым цветом.

– - Так. Ничему. Рад, что снова здоров. Твои глаза?

– - Что не так?

– - Пожелтели.

– - А! Они меняют цвет, когда я насыщаюсь. Твоё самочувствие?

– - Бодр, как два быка.

– - Хвала Атону, -- сказала Йоко и замолчала, углубившись в размышления. "Статься может, Йоко не ошиблась в тебе, Маниус Примус Эксул", -- подумала Анэ, и лёгкая-лёгкая улыбка тронула тысячелетние губы. Путники шли на запад, провожая заходящее солнце. Их след потерялся среди деревьев.

Непос-викус готовился к ночи, когда стража северных ворот увидела пятерых всадников, мчавшихся во весь опор. Бывалые легионеры сразу узнали переднего, облачённого в дорогую белоснежную пенулу. Плотно сложенный с блестящей лысиной вместо волос ромей суетливо подгонял лошадь, не думая останавливаться. Сопровождающие его охранники и ухоженные греческие рабы также не признавали в воротах Непос-викус препятствия.

– - Господин Квинтус Нониус приехал!
– - крикнули с башни, и ворота спешно отворились, не собираясь задерживать бегущих коней ни на мгновение.

– - Где априки!?
– - крикнул Квинтус, обращаясь ко всем сразу.

– - Уже час как ушли, господин, -- доложил легионер.

– - Куда?!

– - В сторону западного леса.

Всадник выругался, затем взял себя в руки и взглянул на наместника, суетливо бегущего навстречу.

– - Подготовь атриум!
– - приказал Квинтус, не позволив Фабиусу приблизиться.
– - Созови мужей и вызывай ко мне по одному! Женщин и рабов выслушаю всем скопом!

– - Будет исполнено, -- сказал наместник и начал отдавать приказы ближайшим войнам. Квинтус, более не замечавший его, направил коня в сторону виллы.

Когда Нониус удобно расположился на стуле, он потребовал занести ещё и стол для своего писца-раба. Не успели слуги выполнить распоряжение господина, как в зал зашёл первый свидетель, на вид обыкновенный провинциальный крестьянин. Ромей встал напротив сенатора и назвал своё имя.

– - Персей, запиши поперёк папируса: "год шестьсот сорок второй от основания Города, за шесть дней до октябрьской иды (полнолунья)", -- приказал Квинтус, обращаясь к рабу. Дождавшись, когда Персей закончит, господин продолжил, обращаясь к провинциалу:

– - Расскажи про априк. Всё, что успел заметить. Как одеты? Как обуты? Как разговаривают? Как двигаются? Какое оружие носят?
– - Квинтус привстал, оперевшись рукой о подлокотник.
– - Я хочу знать о них всё, что ты увидел, услышал, подумал. Всё!