– - Великолепно подмечено, -- сопрано вновь наполнилось мягкостью и безмятежностью.
– - Нам, наверное, стоит поучиться у Маниуса искусству жизни безо всякого планирования.

– - О!
– - развеселилась Пресветлая.
– - В этом искусстве Йоко даст ему остановку форы, сестрёнка. Уверяю тебя.

С каждым днём в сетке Маниуса увеличивалось количество тушек, но ромей не спешил останавливаться на достигнутом. Уже привычные забеги за птенцами с каждым разом давались всё легче, а внимательные глаза Йоко всегда заблаговременно узнавали о приближении гигантских орлов. Дневной "улов" большей частью ощипывался и шёл в глубокую пещеру-холодильник, где Ано хранила некоторые из своих бесценных образцов. Со временем к добыче птиц прибавилась заготовка фиников, вкус которых не переставал радовать открывшего в себе сладкоежку ромея. Иногда Ано звала изгнанника в выбеленную комнату, где снова брала его кровь и проверяла здоровье тела. Так, в каждодневном изматывающем труде, прошло тридцать дней, за которые запасы не охочего до еды Примуса позволяли не задумываться о пропитании на зимнее время. Всё чаще Маниус смотрел на последние ряды украшенных слегка переспелыми плодами пальм, всё чаще понимал, что успевших опериться птенцов сегодня падает немного меньше. Изгнанник то и дело оглядывался, ища глазами хозяйку острова, в последнее время дежурно навещавшую их раз или два в день. Иногда ему хотелось повидаться с исчезнувшей куда-то Анэ и расспросить о жизни охотника. Ветер тем временем приносил с запада тяжёлые тучи, возвещая о начале ноября. Ромей чувствовал, что вскоре в его жизни грядут изменения, но всё так же выходил на зов спутницы, уделяя дневное время заготовке пищи.

– - Отдохнём сегодня, -- говорила Йоко, когда мощные ливни не позволяли юноше высунуть нос из палатки, -- скоро у нас не будет такой возможности...

Ступень сменяла ступень, уводя спутников всё глубже под землю. С каждым шагом ноги всё больше утомлялись, то и дело норовя соскользнуть со стекла. Маниус смотрел на ровные кирпичи, с нескрываемым раздражением осознавая, что вскоре ему придётся подниматься наверх. Йоко шла позади, не испытывая неудовольствия спуском. Деву больше волновал мешок сушёных фиников, пошатывающийся на плече уставшего спутника. "Правильно ли, что я перестала помогать ему? Хоть Ано и не рекомендовала, но всё же..." -- мысль оборвалась, когда нога ромея неудачно опустилась на очередную ступень. Изгнанник удержал равновесие, ругаясь себе под нос.

– - Я всё слышала, -- информировала априка недовольным тоном.
– - Будь повнимательнее.

– - Да знаю я, знаю. Уже полдня мешки таскаем, -- оправдывался Примус.
– - Если их всё равно пришлось спускать в морозный зал, можно было и заранее предупредить. Ладно хоть последний мешок... Ано специально это подстроила, что ли?

– - Ано ничего просто так не делает, Эксул, -- меццо-сопрано донеслось из глубины коридора.
– - Пора бы уже это понять.

Голос Анэ, не слышимый Маниусом со дня прибытия на Столб Салации, вызвал в душе скорее радость, чем раздражение. Юноша почувствовал облегчение, которое вскоре развеялось усталостью. Остаток лестницы он прошёл молча, иногда жестами реагируя на подсказки Йоко.

Стены, пол и потолок морозного зала были выстланы металлическими листами. На полу лежали ровные груды льда, неизвестно как оказавшегося внутри горы. Реактивы и образцы Ано занимали лишь крошечный уголок "холодильника", разделанные птичьи тушки и высушенные финики, напротив, сразу бросались в глаза. Но ни Йоко, ни Маниус не обратили на морозный зал никакого внимания. Превосходящий в длине и ширине боцьен и при этом вместо лезвий имевший закруглённые грани меч, покачивающийся в руках Анэ, захватил внимание спутников. "Учебный, -- поняла Йоко.
– - Для меня, наверное". "Как таким вообще сражаться можно?" -- удивился Маниус.

– - Ано хочет тебя видеть, дитя, -- сказала старейшая по-априкски.
– - Иди.

– - Но...

– - Я тут сама разберусь, -- поспешила перебить Анэ. Темноокая покорно развернулась и вышла из зала. Примус высыпал финики и аккуратно распределил по площади пола; руки юноши успели охладеть.

– - Устал, Эксул?
– - спросила Анэ; из лёгких старейшей вырвался сухой горячий воздух.

– - Ноги гудят, -- ответил изгнанник, потирая ладони.
– - До места сушки добрых пол миллиария ходу. Ладно хоть последний мешок.

– - Запасы еды ты себе сделал, Эксул, -- резюмировала Анэ, обведя глазами морозный зал.
– - Теперь можно приступить к тренировкам.

– - Вы научите меня владеть боцьеном?
– - радостно спросил ромей.

– - Не сейчас, Эксул. Сейчас просто послушай меня. Мешок положи у фиников.

Маниус покорно выполнил распоряжение. Анэ продолжила:

– - Боцьен -- это всего лишь инструмент, Эксул. Инструмент очень точный и эффективный. Но, как и всякий инструмент, он накладывает на владельца свои требования.

– - Ясно. Значит, мне нужно развить мускулатуру...

– - Причём тут мускулатура, Эксул? Махать мечом тебя и сейчас можно научить, благо боцьен не так уж тяжёл, -- сказала Анэ; уши старейший улавливали затихающие звуки шагов Йоко.

– - А что тогда?

– - Твой разум не достаточно развит, Эксул. Точнее, ты очень плохо знаешь себя: свои способности. Ты не способен сказать, сколько чего можешь сделать, прежде чем повалишься с ног от истощения.

Строгий тон голоса древней не принимал возражений. Пресветлая ещё раз оглядела ученика, глубоко дыша; Маниус почувствовал, что замерзает.

– - Урок первый. Сила противника всегда складывается из двух видов компонентов: явных и неявных. Явные описывать не стоит -- это длина меча или рост, например. А вот такие вещи как усталость, сытость, настроение, болезни противника или наличие неизвестных предметов в карманах, невозможно быстро определить. Сереньких, например, проще убить сразу после их трапезы или когда они истощены. Однако, насколько тот или иной мыйо сыт, с первого взгляда распознать сложно. Часто противник в полной мере не осознаёт собственных возможностей. В том лесу, например, мыйо бросились на меня, стоило откинуть боцьен. Их обезьяньи мозги со временем соотнесли смерти сородичей с мечом, игнорируя владелиц оружия. Фатальная ошибка. Так что первое, что тебе нужно сделать, Эксул, -- это узнать собственный предел и выходить на охоту, будучи максимально к ней готовым.