– - Как спокойно, -- поспешил повторить неторопливый баритон.

– - Прекрасное наблюдение, друже. С тех пор, как мыйо ушли, лес будто переменился, -- пропела Лучезарная. Априка продолжила вести ромея, переступая через волнистые грибные шляпки.

– - Мыйо ушли...
– - повторил изгнанник.
– - Вот почему так спокойно?

– - Да. Всё живое дышит свободнее. Может статься, и тебе полегчало?

– - Наверное. Я устал за эти дни.

– - Естественно. Ты же прошёл с десяток миллиариев.

– - Да. Но больше я устал разговаривать со всеми этими нобелями. Я привык быть с Вами, Йоко или Анэ, -- невольно признался юноша.
– - Всё-таки Эксулу нет места среди граждан.

– - Время покажет, -- не согласилась древняя.
– - Думаю, сенаторы вновь сделают тебя гражданином.

– - Разве такое возможно?
– - усомнился охотник.

– - Почему нет?

– - Они же нарушат священный закон!
– - сухой баритон окрасился негодованием.

– - Всё, что написано человеком, человек может переписать, -- заметила Лучезарная. Примус нахмурил брови.

– - А у априк есть законы?
– - полюбопытствовал Маниус.

– - Нет. До сих пор в них не было нужды.

– - А как вы тогда решаете споры?
– - удивился изгнанник.

– - Для этого есть старейшие.

– - А если спор между старейшими?

– - Тогда они спрашивают совета у уважаемых родичей или матерей семейства.

– - А если спор между матерями семейств?

– - А если спор между матерями семейств...
– - ласковый тон Ано переменился на пугающий.
– - То законы тут не помогут.

Древняя строго сдвинула брови, поддавшись воспоминаниям из далёкого прошлого. Юноша смолк, не решаясь расспрашивать дальше. Сосны вокруг немного поредели.

Лучезарная остановилась и огляделась вокруг. Глаза нашли на ровной подстилке небольшую кочку. Априка стряхнула с неё сухие иголки, обнажив серый булыжник. Стоявший позади охотник разглядел на камне несколько неясных явно нацарапанных чёрточек.

– - Ещё далеко, -- выдохнула древняя.

– - Этот камень вы положили?
– - спросил ромей.

– - Нет. Его положили племена, жившие тут давным-давно. Видишь, сосны здесь растут реже, чем по сторонам. В старые времена здесь проходила дорога. Нония тоже стоит на руинах их города.

Примус осмотрел лес, подтвердив слова априки. Ано пошла вперёд.

– - А что случилось с этим народом?
– - спросил ромей, когда поравнялся со старейшей.

– - Их съели мыйо во время жора, -- информировала Лучезарная. Сердце Маниуса замерло; ноги едва не споткнулись.

– - Но сейчас... сейчас вы сможете остановить мыйо?
– - выдавил из себя изгнанник.

– - Что ты, друже. Конечно, сможем, -- мягкое сопрано успокоило охотника.
– - А всё благодаря Йоко и тебе.

Априка снова остановилась и всмотрелась в темнеющее небо. В редких незакрытых кронами участках невозможно было разглядеть ни одной звезды.

– - Ночь не будет лунной, -- констатировала Ано.
– - Придётся остановиться.

Сосны поредели, будучи не в силах найти место на крутом, лишённом стойкой почвы склоне. Мощные вековые корни расщепляли скалы, оставляя на них широкие трещины. В низине росла высокая, местами засохшая трава.

Маниус аккуратно спускался вниз, держась ладонями о камни. Ано внимательно наблюдала за ним, готовая подстраховать неопытного спутника. Время от времени Примус видел на земле отпечатки звериных лап; иногда попадались глубокие следы когтей мыйо.

– - Это последний склон, -- подбодрила Лучезарная.
– - Вскоре ты увидишь Нонию.

– - Было бы неплохо, -- ответил ромей.
– - Надеюсь, мыйо не появятся.

– - Волноваться не о чем, друже. Мыйо сейчас на севере, немного выше устья Хорридуса.

– - Откуда вы знаете?

– - Так говорят мои дочери.

Маниус припомнил разговоры древней через странное устройство и замолк. О большем спрашивать не хотелось.

Склон становился пологим. Почва под ногами -- более плотной. Зрелые деревья начинали соседствовать с густыми зарослями молодняка, внутри которого иногда попадались остатки древних домов, натоптанных троп и насыпей. Напоминая о недавнем дожде, в воздухе стояла влага.

Юноша боязливо озирался, боясь тревожить духов вымершего края. Ано чаще смотрела на небо, лицезря плывущего Атона. Огоньки на наручи априки отметили полдень, и путники вышли на рубиновую магистраль. Примус взглянул на серые кирпичи и облегчённо выдохнул. Ноги широким шагом понесли его к северной твердыне. По обеим сторонам дороги рос густой лес, бросавший на кирпичи слабую тень. По небосводу всё ещё бродили мелкие тучки, но дождь не спешил возвращаться.