— У нас примерно то же говорят, – хмыкнул Ахирам. – Только остров называют чуток иначе, Антиллой… Да неважно, как его ни назови! Но ещё мой дед с Антиллы привозил ту самую кость, что драконьей считали. И запасы воды и провианта там пополняли, плавая с юга на север и обратно. А ещё говорят, что остров и увидеть нельзя было, если его жители на то не давали позволения. Много историй рассказывают… а сходятся в одном: Антилла погибла. Была – и не стало. И ты прав, Лок. Говорят, боги на неё прогневались. Слишком много о себе думали её жители, видимо.

— Значит, это и правда Аталанд? – сверкнул зелёными глазами Лок.

Ахирам пожал плечами.

— Антилла погибла, – повторил он. – Эх, не нравится мне этот туман!

— Ага… – Гими передёрнул плечами. – Он… мёртвый какой-то. Нехороший.

Купец мрачно глянул на сынишку.

— Нехороший? Это точно. Вот налетим на скалы…

Гимильк поплотнее закутался в плащ и тоже набросил капюшон.

— Холодно как…

Лок чуть усмехнулся, и в глазах его блеснула насмешливая искорка.

— Гими, разве это – холод?

С моря подул ветер, и туманные струи чуть рассеялись – ненадолго, но всё же достаточно для того, чтобы купец заметил изгиб берега и бухту за ним.

— Кормчий! – рявкнул он. – Видел? Держи туда!

До слуха людей стал долетать рокот прибоя. Ахирам послал на нос матроса – измерять глубину и высматривать рифы.

К вечеру потрёпанный штормом корабль достиг берега.

…Люди разводили костры, жарили мясо, благодарили богов за спасение. Ахирам велел выдать всем, включая рабов, по кубку вина.

Гими сидел у костра, обхватив колени руками, и молча смотрел на колючие зимние звёзды. Рыжий свет пламени дрожал на ледяной кромке у берега, на снеге, смешанном с песком и галькой, золотил мех дорогой шкуры, на которой расположились дети, скользил по рыжим прядям уснувшего Лока, а Гими вслушивался в разговор отца с кормчим.

"Запасов мало… неизвестные воды… зима…"

Мальчик сжал губы.

С зарёй рабы начали рыть ров и строить укреплённый частокол. Финикийский купец Ахирам оставался на острове до весны.

Неизведанный остров предоставил друзьям куда большее поле деятельности, чем палуба корабля! Гими и Лок принимали активное участие в строительстве лагеря и с энтузиазмом изучали берег. Конечно, Ахирам строго-настрого запрещал сыну уходить далеко, и конечно, Гими очень боялся ослушаться. Наверное, поэтому вскоре они с Локом исползали бухту и окрестные утёсы вдоль и поперёк, изучили едва ли не лучше взрослых, регулярно уходивших на охоту.

Зима полностью вступила в свои права. Утёсы обледенели, с моря то и дело налетали жестокие ураганы, и, если бы люди не расчищали корабль от снежных заносов, он давно превратился бы в громадный сугроб. Впрочем, мороз спаял днище с берегом, и сейчас, возымей даже Ахирам такое странное намерение, купец не смог бы выйти в море.

Мальчишки давно и отчаянно спорили, действительно ли остров – обломок легендарной Антиллы-Аталанда, но ни тот, ни другой не могли подобрать достойных аргументов в свою пользу. Лок утверждал, что да, это Аталанд, а Гими – что такого быть не может. И опирался прежде всего на авторитет отца.

— Мы бы наткнулись на обломки городов, будь это Антилла! – горячо доказывал другу юный сидонянин.

— Сидя на одном месте? Разумеется!… – насмешливо кривил губы Лок.

— …А не слабо в лесу поискать? Поглубже? – однажды спросил он, щуря шальные зелёные глаза. – Конечно, если ты боишься проспорить…

— С чего ты взял? – вскинулся Гими. – Просто в одиночку идти в лес, зимой… Отец говорил, чтобы мы…

— А, – хмыкнул северянин. – Ты боишься отца. Ладно, понимаю! – он хлопнул Гими по спине. – Прости. У нас мальчики быстрее становятся мужчинами, чем у южан.

Гими словно подкинули пружиной.

— Слушай, Лок! Я не моложе тебя! И я… Отлично. Идём!

— Идём, – кивнул приятель. – На следующий день, до восхода?

— До восхода, – холодно сузив карие глаза, согласился Гими. Никогда он не чувствовал себя таким взбешённым.

— Только не забудь прихватить лук и стрелы. Подыщи с вечера вещи потеплее, кремень и кресало…

— Я знаю! – фыркнул оскорблённый финикиец. – Не учи меня!

Приятель только примирительно поднял кверху руки.

Оказывается, у Лока и две пары самодельных снегоступов дожидались наготове, и мальчишки, набив украдкой до отказа мешки провиантом, с нетерпеливым замиранием стали дожидаться утра.

Они выскользнули за лагерный частокол, когда на небе ещё мерцали звёзды, и скрылись в дремлющем безмолвном лесу. Гими переполняло сознание собственного мужества и значительности, хотя в глубине души грызло беспокойство: что-то скажет отец? Но, с другой стороны, они ведь не уйдут далеко… Они просто разочек… разок… переночуют в лесу… да, переночуют в лесу, как настоящие мужчины… И вернутся! Подумаешь!