— Я не могу говорить о деталях в интересах следствия, однако могу все же официально заявить — это убийство чисто политическое. Валерий Павлович Локитов последовательно вел борьбу не только с организованной преступностью, но и с политическим крылом преступных сообществ. Я уже неоднократно подчеркивал… — Лизавету позабавил этот оборот, подтверждающий, что человек вполне освоился на вершинах власти. — Криминальные структуры рвутся во власть — у нашей службы есть материалы, доказывающие, что только в вашем городе политическую крышу получили несколько крестных отцов. Они хотят стать парламентариями, просто чтобы получить депутатскую неприкосновенность.

— Но если есть доказательства — почему они по-прежнему на свободе?

— К сожалению, юридическая реальность… — Лизавета улыбнулась еще раз, замечательная идиома — юридическая реальность, политическая, потом появится реальность фермерская или рэкетирская. Выражение из серии — у каждого своя правда. — Юридическая реальность такова, что, имея оперативные данные о многих и многих, мы не имеем власти предпринять что-либо. — Лизавета почувствовала, что интервью добралось до критической точки и пора провоцировать.

— Но если вы располагали информацией о том, что готовится убийство прокурора второго города России, почему не была усилена охрана, не были приняты другие меры безопасности?

Она буквально почувствовала, как воздух в комнате наэлектрилизовался, следователи по особо важным делам и их помощники, раньше присутствовавшие в качестве статистов, напряглись. Один даже привстал.

Молочно-голубые глаза Шишкова метали молнии. Камера сияла красным огоньком — писала тишину и растерянность. Лизавета ликовала — ради таких моментов они все и горят на работе. Как ответит главный контрразведчик страны — признает, что сведений о покушении не было, то есть их служба работает препогано, или заявит, что они все знали, но не уберегли, не сумели обеспечить охрану, — тоже не слишком приятное признание.

— По этому поводу ведется служебное расследование, кое-какие данные были, но их было явно недостаточно… К сожалению, у меня больше нет времени, — остановил съемку Анатолий Иванович и, сопровождаемый свитой, покинул штаб по расследованию политического убийства года. Последний «свитский» офицер контрразведки оглянулся в дверях, и Лизавета с удивлением поймала его восхищенный взгляд. Она-то думала, что они все больны корпоративной солидарностью. Так или иначе, его патрон публично расписался в собственной беспомощности. Интервью в тот же вечер вышло целиком — с паузой.

Теннис-клуб, в котором гонял по корту мяч Андрей Григорьевич Балашов, был действительно элитарным. Элиту отбирали при помощи имущественного ценза. Членский взнос — пятьсот долларов за сезон — не каждому по силам. Но даже если какой-то амбициозный выскочка, желающий обзавестись полезными знакомствами, и наскребет требуемую сумму, ему придется подумать и о транспорте — клуб находился в двадцати минутах езды от центра, но добраться туда можно было только на машине. Этот район позабыли охватить муниципальным транспортом.

Лизавета и Балашов сидели в клубном баре — после двух сетов, один из которых Лизавета выиграла, а другой проиграла, апельсиновый сок казался нектаром и сомой одновременно.

— Я заказал ужин, здесь неплохо готовят. — Балашов по-прежнему был подчеркнуто вежливым. Даже с небольшим перебором — двадцать два по части хороших манер.

Лизавета лениво кивнула и продолжала разглядывать сидящего напротив человека, одного из самых богатых людей Петербурга. Худощавый, подтянутый, без единого седого волоска сорокапятилетний шатен с серыми глазами производил приятное впечатление. Но была в его облике какая-то несуразность — только Лизавета не могла понять, какая именно.

— О делах я за едой не говорю. Аперитив? — Балашов обворожительно улыбнулся.

— Джин-тоник, если у них готовят коктейли…

— Приготовят.

Когда принесли украшенные лимонами стаканы, Балашов произнес деловой тост:

— За наше грядущее сотрудничество, я очень хочу, чтобы оно состоялось.

И тут же изложил свои предложения — Лизавета готовит программы, презентационные ролики, круглые столы и прочие предвыборные видеоматериалы для блока «Вся Россия», она следит за тем, чтобы программа блока и кандидаты блока предстали перед избирателями во всей красе, она сама выбирает, с кем работать, каких операторов и какие студии использовать, деньги — не проблема, был бы результат. И за все за это она получает зарплату — пять тысяч долларов в месяц.

— Что значит результат? Победа на выборах прежде всего. То есть если вы не победите, то зарплаты мне не видать как своих ушей?

— Какая чепуха. Нет…

— А как тогда вы будете оценивать мою работу? Кто будет решать, справляюсь я или нет? Ваши условия заманчивы, но требования крайне расплывчаты. Похоже на покупку кота в мешке.

— Мне нравится ваш подход. — Балашов хорошо усвоил уроки Карнеги. — Не мне вам объяснять, что такое создание привлекательного образа. Создайте такой для блока «Вся Россия».