Проговорила — и спохватилась: что скажет принцесса? Не выразит ли неудовольствие неуместным вмешательством в королевскую жизнь подобными замечаниями?

— Я тоже поняла, что быть единственным ребенком в семье не очень-то весело, — утешила ее Ксения.

— Уверена, так и есть, ваше высочество! — с видимым облегчением закивала Гиюла. — Но в Лютении вам будет прекрасно! Все будут стараться развлечь вас, чтобы вы себя чувствовали как дома.

Разговоров о ситуации в стране Ксения старательно избегала. Когда же они достигли Вены, мистер Донингтон с ними распрощался, а на его место заступил граф Гаспар Хорват — поскольку принцесса была вызвана из Англии внезапно, король Истван не смог своевременно прислать в Лондон министра иностранных дел для сопровождения будущей супруги, как того требовал протокол. Граф Гаспар оказался ближе.

Он ждал их в королевском поезде, и мистер Донингтон передал подопечную из рук в руки — как дипломатический пакет, усмехнулась про себя Ксения.

Поначалу ее больше заинтересовал поезд, нежели граф Гаспар Хорват.

Из рассказов матери она знала, что у королевы Виктории был специальный состав, в котором она разъезжала, и как только железнодорожная сеть разрослась по Европе, многие монархи один за другим начали обзаводиться по ее почину такими же.

Поезд короля Иствана напомнил Ксении игрушечный: белый, с королевским гербом на боковых стенках вагонов, персонал в бело-золотой униформе.

В поезде были гостиная, утопающая в цветах, и несколько вагонов для свиты.

Прощаясь с мистером Донингтоном, Ксения от души поблагодарила его за заботу. А граф Гаспар в разговоре с ней начал с того, что стал в красках расписывать, сколь сильно встревожились и король, и все при дворе в Мольнаре, узнав об аварии, в которую она угодила.

— Да, было ужасно страшно, — с готовностью ответила Ксения. — Но мне повезло. Я ничего себе не повредила, хотя иногда замечаю, что чего-то не помню, а должна бы отлично знать.

— Этого можно было ожидать, ваше высочество, но вскоре это пройдет, вы почувствуете себя лучше. Да и мы уже недалеко от Лютении.

— Надеюсь, вы правы относительно моего самочувствия, — вздохнула Ксения. И, дождавшись удобного момента, ввернула в продолжившийся разговор об аварии реплику: — До меня дошел слух, граф, — или все это досужие домыслы? — что в столице наблюдаются немалые беспорядки…

Ей показалось — взгляд графа остро зацепил ее, словно он хотел немедленно знать: насколько хорошо она информирована? Что еще ей известно?

Лет графу Гаспару Хорвату было около сорока пяти, но волосы его были седы. Он был строен, подтянут, и, несомненно, как заключила Ксения, он был спортсмен и неплохой наездник — при том, что много времени проводил в составе королевской свиты.

— Лютенийцы, — говаривала ей некогда мать, — все, как один, отличные наездники. Это свойство венгерской крови!

Как-то миссис Сандон тихо промолвила, будто вслух размышляя:

— Как мне хотелось бы, чтобы папа купил себе настоящую верховую лошадь. И тебе — такую, как те, что были у меня в детстве и юности…

Ксения ее услышала и звонко ответила:

— Обо мне не переживай, мама! А папа… Нам так повезло, мама! Фермеры благоволят к папе и разрешают ему ездить на их лошадях! Он так прекрасно за ними ухаживает! Они его тоже любят.

— Да, твой отец — отличный наездник, — улыбнулась ей мать. — Собственно, он талантлив во всем, но…

Она помедлила. И Ксения ее поддразнила:

— Мне уже начинает казаться, мама, что на Балканах не найдется наездника лучше!

— Это другое, — быстро ответила мать. — Венгры, словийцы и лютенийцы почти всю жизнь проводят в седле, и я тоже скакала верхом с самого детства, с трех лет.

— Тебе сильно этого не хватает сейчас, мамочка? — нежно озаботилась Ксения.

— Иногда мне снится, что я галопом несусь по степи, — призналась ей мать. — Но ручаюсь, теперь мне нравится заниматься своим домом, шить на соседей… Очень нравится! Мне нравится наш уют, то, что тебе и папе у нас хорошо…

Повзрослев, Ксения ее раскусила: мать ее, как ни боролась с собой, не могла скрыть того огонька в глазах, какой вспыхивал в них, когда она видела красивую лошадь или наблюдала за верховой ездой.

Когда они были наедине, миссис Сандон часто описывала дочери конные трюки, наблюдаемые ею в детстве, рассказывала, как словийцы объезжали диких коней… Особый рассказ матери был о конюшне ее отца — знатока лошадей, державшего у себя экземпляры только элитных пород. Вот что вспомнилось Ксении, пока граф Гаспар Хорват готовился дать ей ответ. И ответ был таков:

— В Мольнаре… ваше высочество… имеют место небольшие волнения. Очень небольшие. Но я уверен, необходимо просто отвлечь народ от этих… преимущественно воображаемых!.. проблем, чтобы о них побыстрее забыли.