– А твоя тетка?

– Она умерла.

– Прости. Я не знала.

– Уже полгода прошло. Да и лет ей было девяносто шесть. В общем, се ля ви.

– А почему ты ничего не сказал? Не чужие же.

– Она лежала в больнице и тихо скончалась во сне. Мы так же тихо помянули ее с врачами.

– А ее знакомые?

– Какие могут быть знакомые в таком возрасте?

– Как это страшно…

– Хорошего, конечно, мало, но в жизни случаются вещи и пострашнее. Дожить до такого возраста в нашей стране – уже неплохо.

Квартира, доставшаяся Федору в наследство, была небольшой и вполне холостяцкой. Мусор и хлам вперемешку с нужными вещами занимали все горизонтальные поверхности в доме. Пробираясь через неравномерные кучи завалов на кухню, Лера недоумевала, как же можно здесь жить.

– А почему у тебя такой бардак?

– Да? – Федор недоуменно оглянулся вокруг. – Ну, немного в беспорядке все, но то, что мне нужно, я могу отыскать без труда. Например, где стоит бутылка, я знаю точно.

– Конечно. Для журналиста предмет первой необходимости. Вроде орудия производства.

– Я смотрю, ты становишься профессионалом.

Они пристроились на кухне, где энтропия была выражена не столь существенно, как во всей квартире. Так, всего лишь горка грязной посуды в раковине да крошки на столе. Стол они очистили, Федор вытащил из коробки квадратную бутылку и разлил виски по стаканам.

– Давай, за радость жизни!

Они чокнулись и выпили. Лера разочарованно скривилась.

– Фу! – Она, конечно, знала о крепости напитка и не пыталась пить его как вино, но вкус виски не показался ей приятным.

– Запей, – протянул Федор бутылку с лимонадом. – А чего ты ожидала?

– Думала, будет напоминать коньяк или что-то в этом роде.

– Самогон – он и есть самогон. Как его ни очищай.

– А я читала, что виски выдерживают в дубовых бочках и окуривают вересковым дымом. И белые эльфы водят в это время хороводы.

– Какие еще эльфы? – засмеялся Федор. – Ты говоришь так, словно веришь в эту чушь.

– Это вовсе не чушь, – серьезно сказала Лера. – Я читала об этом.

– Ты веришь всему, что читаешь?

– Нет. Но легенда существует независимо от того, веришь ты в нее или нет. Как подкова.

– Тебя, по-моему, развозит. На вот, с колой попробуй. Классическое сочетание. – Он протянул ей стакан.

Она попробовала.

– Так лучше.

– То-то же. Надо бы на закуску чего-нибудь сообразить. – И Федор полез в холодильник, где обнаружил кусок засохшего сыра, хлеб и литровую банку красной икры.

– Да, – констатировала Лера, – набор холостяка. А икра откуда? Она здесь явно лишняя.

– Знакомые с Дальнего Востока приезжали, вот и осталась. А про какую подкову ты тут упоминала?

– У ученого какого-то, Бора, по-моему, подкова на двери висела. И стали спрашивать у него: как же так, вы знаменитый ученый, а поддерживаете всякие суеверия. А он им говорит, что нет, не верит. Но ведь висит, как же так? Зачем вешать, если не веришь? А мне сказали, ответил он, что подкова приносит счастье независимо от того, веришь ты в нее или нет.

– Ученые – известные шутники.

– В каждой шутке…

– Сдаюсь. Эльфы так эльфы. Ничего против не имею.

– Эльфы разные есть. Белые и черные, и…

– Ой, хватит! Ты в своем издательстве скоро сама превратишься в неизвестно кого. Осторожнее надо. А то и свихнуться недолго.

– Лучше уж от этого… – Лера замерла, уставившись в какую-то одной ей видимую точку пространства.

– Эй, ты куда? – затормошил ее Федор. – Вернись!

– Зачем?

– Затем, что пора выпить. – Он снова наполнил стаканы.

С третьего раза напиток показался уже симпатичным, хотя и грубоватым.

– Да, привыкнуть к нему, наверное, можно, – задумчиво произнесла Лера.

– Лучше не надо. А то меня обвинят в спаивании малолетних.

– Это я-то малолетняя?

– Скажешь, взрослая? А что все-таки случилось? На тебе просто лица не было.

– Влюбилась, – буркнула Лера.

– Поздравляю. А рыдания к чему? Он что, отверг тебя?

Лера в ответ снова заплакала.

– Вот уж не подозревал, что ты… – Федор покачал головой.

– Ты не понимаешь.

– Не понимаю. Может, объяснишь?