–  Тебе.

–  Да-а-а?
– протянула она.
– Ты меня, оказывается, еще помнишь?

–  Во всех подробностях.

–  А откуда тебе известны подробности?

–  Богатое, необузданное воображение.

–  Или разнузданное?

–  Можно и так сказать. Разнузданное воображение… Так мне нравится даже больше.

–  У тебя все в порядке?

–  Да.

–  От тебя несет бензином.

–  Заправлялся только что, - ответил Апыхтин, не задумавшись даже на долю секунды.
– А там лужа из бензина.

–  Пива выпьешь?

–  Да, сегодня на две-три кружки я заработал.

–  Сейчас принесу.

–  Да я сам схожу!
– поднялся было Апыхтин.

–  Все равно я засиделась, - сказала Серкова и легко проскользнула между столиками к прилавку. Женщина вернулась через две-три минуты и поставила на стол два бокала с пивом.

–  У тебя все в порядке?
– снова спросила она.

–  Да.

–  Не хочешь поделиться своими победами?

–  Нет.

–  Я тебе нравлюсь сегодня?

–  Гораздо больше, чем всегда.

–  Ты, наверное, по мне соскучился?

–  Гораздо больше, чем всегда. Ты выглядишь… Просто обалденно. Прости меня за навязчивость.

–  Это ты называешь навязчивостью?

–  Сейчас я выпью пиво и начну навязываться по-настоящему.

–  Тогда пей быстрее.
– Она наконец улыбнулась. Только сейчас, только после этих слов ее отпустила обида, вызванная столь долгим ожиданием.

Юферев, сидевший в десятке метров от них и отгороженный несколькими столиками, с интересом рассматривал парня, подсевшего к Серковой с цветами и конфетами. И хризантемы, и конфеты были неприлично дорогими, и это озадачивало следователя больше всего. Но когда Серкова с парнем поднялись и направились к машине, странное волнение охватило Юферева - ему показалось, что он встречался с этим человеком не один раз, что тот хорошо знаком ему.

Но сколько ни пытался следователь вспомнить, где, когда, при каких обстоятельствах он встречался с этим человеком, все было бесполезно - он так и не догадался, кто это был. Единственное, что ему удалось, записать номер машины, на которой уехала Серкова со своим кавалером. И еще заметил Юферев - это была не деловая встреча, уж как-то слишком интимно они шли к машине.

Опять же цветы, опять же конфеты…

И многоопытный Юферев сделал для себя грустный, но в общем-то правильный вывод - их ждет долгая счастливая ночь.

Однако Юферев поспешил со своими выводами.

Все было, как он и предполагал, но не сразу, не сразу. Вначале Апыхтин направился к Центральному рынку. Рядом проходила оживленная дорога, и киоски там работали допоздна, тем более киоски, которые торговали водкой, пивом и прочими предметами первой необходимости.

–  Подожди меня здесь, - сказал он Серковой, остановив машину у бордюра.

–  Ты надолго?

–  Пять минут. Подождешь?

–  Давай, - сказала Серкова.
– Пять минут я выдержу.

Апыхтин направился к светящемуся ряду витрин, всматриваясь в лицензии, выставленные в витринах. Его интересовали киоски с водкой, а мимо тех, что торговали цветами, игрушками, дешевыми часами, бракованной электротехникой, порнокассетами, презервативами, книгами, воспевающими бандитскую жизнь новой России, он проходил не останавливаясь.

Пройдя до конца ряда первый раз, Апыхтин не нашел того, что искал. Он уже хотел было оставить свою затею и вернуться сюда утром, но тут ему в голову пришла счастливая мысль - ведь все эти киоскеры знают друг друга, наверняка дружат или соперничают, перезанимают друг у друга товар, деньги, продавцов, девочек.

И он подошел к первому попавшемуся.

В окошке Апыхтин увидел девчушку, совсем еще ребенка, - и ее, выходит, подключили к ночной смене. Чем это кончится для девчушки, он хорошо себе представлял - ничем хорошим ночные смены кончиться не могут.

–  Вахромеевский киоск где?
– спросил он.

–  Чей?
– скривилась девчушка, решив, видимо, что ночной покупатель попросту пристает к ней.

–  Гоша Вахромеев. Где его киоск?

–  А, - она опять скривилась.
– Через один направо.

–  Спокойной ночи!
– улыбнулся Апыхтин.

–  Скажешь еще… Спокойной… Ха!

В киоске через один направо действительно была водка. Здесь за прилавком тоже стояла девчушка.

–  Ты что же, одна здесь на всю ночь?

–  А тебе-то что?

–  Да так… Выпить захотелось.

–  Бери, если захотелось.

–  Не страшно одной-то?

Из глубины киоска, заставленного ящиками, коробками, бутылками, неожиданно возникла хмурая физиономия.

–  Чего надо?
– спросил мужик не то с нарочитой деловитостью, не то с плохо сдерживаемой угрозой.