Выхали совсмъ на пустынную улицу, свернули за уголъ. Среди пустыря направо и пустыря налво стоялъ двухэтажный небольшой блый домикъ безъ всякихъ украшеній, но съ подъздомъ подъ навсомъ и съ балкономъ во второмъ этаж. Съ балкона были свсившись два траурные флага — черный съ блымъ.

— Вотъ домъ Стамбулова, — указалъ съ козелъ чичероне.

— Этотъ-то? — вырвалось у Глафиры Семеновны. — Да не можетъ быть!

— Дйствительно маловатъ и скромноватъ — согласился Николай Ивановичъ. — У насъ даже въ провинціи богатые купцы куда шире живутъ. А тутъ такой большой болгарскій человкъ и въ такомъ маленькомъ дом жилъ! Я думалъ, что у Стамбулова, который всей Болгаріей ворочалъ, дворецъ былъ. Скромно, скромно жилъ Стамбуловъ! И около дома ни садика, ни двора приличнаго.

Очутились на углу бульвара. Фаэтонъ остановился.

— А вотъ здсь на углу былъ израненъ Стамбуловъ, — сказалъ съ козелъ чичероне. — Въ голову, въ руки, въ плечи… Пять докторовъ его лчили — вылчить не могли. А клубъ, изъ котораго онъ халъ домой, не далеко отсюда. Прикажите, ваше превосходительство, къ клубу хать? — спросилъ онъ.

— Ну, что тутъ! Вези теперь въ соборъ. Нужно въ соборъ войти. А потомъ въ самый лучшій ресторанъ, — отдалъ приказъ Николай Ивановичъ.

Фаэтонъ помчался.

Былъ часъ пятый дня, когда супруги Ивановы осмотрли внутренность собора святаго Краля Стефана и побывали въ старинной церкви Свте Спасъ. Выходя изъ церкви Свте Спасъ, Николай Ивановичъ говорилъ жен:

— Церкви старинныя, а никакихъ древностей — вотъ что удивительно. Всего три четыре иконы древняго письма, а остальное все новйшее.

— Да, да… И съ тому-же какъ все плохо содержится, подтвердила супруга. — Ты замтилъ въ собор? Даже полъ деревянный не сплоченъ, а со щелями; настоящаго отопленія нтъ, а стоятъ переносныя чугунки съ простыми желзными трубами, проведенными въ окна. Не изъ особенно ревностныхъ братья славяне къ своимъ храмамъ, прибавила она.

— Есть что нибудь еще осматривать? обратился Николай Ивановичъ къ своему чичероне.

— На могилу Стамбулова можно създить.

— А это далеко?

— Полъ-часа зды.

— Брось ты. Что намъ на могилу Стамбулова здить! перебила ихъ Глафира Семеновна. — Домъ его видли, то мсто, гд онъ былъ убитъ, видли — съ насъ и довольно.

— Княжескую печатницу можно посмотрть, мадамъ ваше превосходительство, предложилъ проводникъ.

— Ну, ее! Какой тутъ интересъ!

— Садитесь, мадамъ. Памятникъ Александру II вы еще не видали и памятникъ нашимъ русскимъ лекарямъ, которые погибли въ войну за болгарское освобожденіе.

— Вотъ это дло другое. Туда насъ свезите. А потомъ въ самый лучшій ресторанъ. Я ужъ сть начинаю хотть.

Фаэтонъ помчался. Опять пустыри, между старыхъ домишковъ, вросшихъ въ землю, опять начинающіе строиться дома, но на улицахъ везд видно движеніе: ребятишки играютъ въ какую-то игру, швыряя въ чурку палками, бродятъ солдаты попарно и въ одиночку, прозжаютъ съ возами болгарскіе крестьяне въ овчинныхъ курткахъ и шапкахъ и везутъ то бочки, то сно, то солому, то мясо. По дорог попадались кофейни и пивницы и въ нихъ народъ.

— Положительно болгарская Софія не похожа на своего сербскаго брата Блградъ, ршилъ Николай Ивановичъ.

— Ну, а женскаго-то элемента и здсь на улицахъ не много. Простыя женщины есть, а изъ интеллигенціи, на комъ бы можно было наряды посмотрть, я совсмъ мало вижу, отвчала Глафира Семеновна.

— Однако, мы видли десятка полтора дамъ.

— Да, и только въ фаэтонахъ, куда-то спшащихъ, а прогуливающихся никого.

Но вотъ осмотрны и памятники — очень скромный освободителю Болгаріи Александру II и очень удачный по замыслу — врачамъ, погибшимъ въ послднюю войну за освобожденіе Болгаріи. Послдній памятникъ помщается въ обширномъ сквер и состоитъ изъ пирамиды, составленной изъ множества скрпленныхъ между собой какъ-бы отдльныхъ камней, помщающейся на довольно высокомъ пьедестал. На каждомъ камн фамилія врача. и такимъ образомъ пирамида является вся испестренная именами.

— Древнюю мечеть еще можно осмотрть — Софья Джамизи, предложилъ проводникъ. — Очень древняя, ваше превосходительство, такъ что боятся, чтобы не развалилась. Мы мимо нея прозжали. Она заколочена, но все-таки войти въ нее можно.

— Хочешь, Глаша? спросилъ жену Николай Ивановичъ.

— Ну, вотъ!..Что я тамъ забыла? Еще обвалится и задавитъ насъ. Подемъ лучше въ ресторанъ обдать.

— Княжій менажери есть съ зврями въ княжемъ саду, придумывалъ проводникъ достопримчательности.

— Обдать, обдать, стояла на своемъ Глафира Семеновна — Какой здсь есть лучшій ресторанъ въ Софіи?

— Ресторанъ Панахова, ресторанъ Чарвенъ Ракъ (Красный Ракъ).

— Ну, вотъ въ Чарвенъ Ракъ насъ и везите.

Лошади опять помчали фаэтонъ.

Вотъ и ресторанъ «Чарвенъ Ракъ» въ Торговой улиц. Входъ невзрачный, съ переулка, но лстница каменная, напоминающая петербургскія лстницы въ небольшихъ домахъ. Въ первомъ этаж входъ въ кафе и въ пивницу, во второмъ — въ комнаты ресторана.

Супруги Ивановы вошли въ корридоръ съ вшалками. Ихъ встртилъ черномазый и усатый малый въ потертомъ пиджак, безъ блья, вмсто котораго виднлась на груди и на ше синяя гарусная фуфайка, съ мдной бляхой на пиджак съ надписью «Portier». Черномазый малый снялъ съ супруговъ верхнюю одежду и провелъ въ столовыя комнаты. Столовыхъ комнатъ было дв — об большія. Он были чистыя, свтлыя, съ маленькими столиками у оконъ и посередин и имли стны, оклеенныя пестрыми обоями, не то въ китайскомъ, не то въ японскомъ вкус, и поверхъ обоевъ были убраны дешевыми бумажными японскими верами, а между веровъ висло нсколько блюдъ и тарелокъ, тоже расписанныхъ въ китайско-японскомъ стил. Публики было въ ресторан не много. За столиками сидли только три компаніи мужчинъ, уже отобдавшихъ, пившихъ кофе и вино и курившихъ. Въ одной компаніи былъ офицеръ. Разговоръ за столиками шелъ по-болгарски. Супруги тоже выбрали себ столикъ у окна и услись за нимъ. Съ нимъ подбжалъ слуга въ пиджак и зеленомъ передник, подалъ имъ карту и по-нмецки спросилъ у нихъ, что имъ угодно выбрать.