отпрысков.

Никто из присутствующих меня не замечал, и я был вполне доволен этим

обстоятельством. Кого заинтересует юноша в дорожном плаще, погруженно-

го в свои мысли, мрачно уткнувшегося в пол. А подумать было о чем…

Ожидая ночной экспресс, Юк обмолвился со мной лишь парой слов. Рас-

сказал, что в городе начались гонения на частных пилотов. Многочисленные

аресты захлестнули Дымный отсек и мне лучше переждать смутные времена

где-нибудь на Плацте – ближайшем к нам острове, приписанном к свобод-

ным землям. Я кивнул, соглашаясь. Циклоп вручил мне десять оловянных

рейтенов11. Сумма вроде бы небольшая, но вполне сносная, месяц можно

спокойно протянуть, если учитывать тот факт, что билет до Плацте был у ме-

ня на руках. Еще Юк позаботился о путевом листе. Бронзовая пластина на

моей груди, похожая на медальон, содержала полную информацию о вла-

дельце, вплоть до его ближайшего родства и его передвижения по материку.

Выбитые на поверхности крохотные точки складывались в замысловатый ри-

сунок, прочитать который можно было лишь с помощью специального при-

бора Гортани.

11 монета, наименее ценная среди прочих, находящихся в обиходе

Когда я садился в дилижанс циклоп пожал руку и быстро удалился, оставив

меня одного, наедине со своими мыслями.

За недолгий месяц меня второй раз выкинули на улицу, как ненужную вы-

браковку, которой может найтись место только на масляной помойке. Но

главное, что я вновь не принадлежал себе. Хотя о чем я говорю! Как человек

имеющий отметку приюта может быть полностью свободным. Даже если бы

я получил диплом Цеха, это мало что изменило в моей жизни. Вначале опе-

кун, позже – наставник, затем – покровитель. И всегда должен находиться

кто-то рядом с тобой… кто-то кто имеет право решать за тебя …

По закону «Параменика» каждый житель архипелага должен был находить-

ся на своем месте, как винтики в общем механизме. И любое передвижение

осуществлялось исключительно с разрешения представителя инспекции пра-

ведности.

Свободу надобно наслужить потом и мозолями, - говаривал мистер Босвел,

которому за всю жизнь было позволено покидать город не чаще одного раза в

год и не далее чем на пятьсот лиг. В случае неповиновения, он мог лишиться

не только своего имущества, но и звания виртуоза.

Сравнив столь незавидный поступок, с моим походом в Ржавый город, по-

бег от блюстителей и работу в одном ангаре с контрабандистами, я понял,

что если попадусь на рубежном посту, то мне уж точно не сносить головы.

Поэтому решив сойти с дилижанса раньше, чем мы окажемся в зоне провер-

ки, я закрыл глаза и погрузился в полудрему, нарушаемую лишь посторон-

ними голосами и вечными дорожными ухабами.

Усталость навалилась на меня с такой силой, что когда я продрал глаза, то

понял – пассажиры уже предъявляют опознавательные пластины.

– А у вас что, мистер? – поинтересовался скуластый Рубежник в темно-

коричневом плаще и округлой шляпе с нашивкой южного предела.

Медленно расстегнув рубашку и достав путевой лист, я мгновенно оценил

ситуацию. Путь для побега был перекрыт двумя солдатами, которые хмурясь,

держали в руках огромные стальные фонари.

Старший рубежник небрежно провел большим пальцем по медной поверх-

ности документа и видимо не обнаружив никаких нарушений, обратился к

травнице.

– Разрешение на вывоз? – понюхав корень, он резко отпрянул назад, успев

заслонить нос рукой и смачно чихнуть.

– Так это же для домашних нужд, милок, - попыталась объяснить старушка.

Рубежник чихнул в очередной раз, и еще дальше отстранившись от источ-

ника внезапной хвори, указал на выход.

– Всем немедленно покинуть повозку!

Его подчиненные расступились, позволив пассажирам дилижанса испол-

нить приказ.

Прохладная ночь заставила меня поежиться. Радовало лишь одно – сон как

рукой сняло и больше не чувствовалось усталости и ломоты в костях.

Пограничный пост был хорошо освещен и окружен высокими столбами,

между которыми тянулись золотистые электрические линии защиты, жалив-

шие не хуже савиарских змей. Возле закрытых ворот высились несколько на-