тели, а может полакомиться решили человечиной. Я же тебе о чем и талдычу:

Небесные океаны - гиблое место, не заплутаешь, так в силки попадешь. Не

погибнешь в небе, так на земле глотку перегрызут…

– Осторожнее! Смотрите, там!

– Куда он лезет! Совсем ополоумел!

– Хватай его! Помогай!

Десятки голосов обрушились на нас со всех сторон. Я резко повернул голо-

ву и ахнул. Один из наших – кажется, его звали Перстом - перемахнув через

борт, и очутившись на берегу, беззаботно растянулся на песке. Но ни это за-

метил дозорный со своей вышки. Рядом, всего паре футов от берега, возле

двух пальм показались черные тени.

Если бы не рассказ рулевого, я принял бы их за пару неподвижных валунов,

но сейчас мне удалось уловить в сложной игре света и тени легкое движение.

Люди?

Точно - люди!

Догадка оказалась еще кошмарнее рассказа Пирси. В ночи возникли горя-

щие огнем буркала и угловатые формы худощавой фигуры распрями-

лись…Миг. При всем своем умение и помощи команды, Перст не успел

среагировать – нападавшие оказались быстрее молнии.

Жадно чавкая, они впились в его тело, разрывая его в клочья. Захлебываясь

собственной кровью летный попытался отползти к воде, но не тут-то было.

Одержимые не собирались отпускать жертву.

Я стоял, замерев на месте и четко осознавая, что не могу сделать и шага.

Все тело сковало такой ледяной коркой, словно я превратился в одну из ста-

туй первых механикусов, стоявших в летнем парке Пара-винта.

– Пошли прочь! - один из летных, высокий бородач в широких штанах и

жилетке, ловко спрыгнул за борт и, обнажив кривую саблю, стал прибли-

жаться к аборигенам.

– Стоять! Не сметь!

Голос старпома обрушился на нас сверху как раскат грома.

Команда замерла в исступление, и только бородач не остановился, продол-

жая осторожно двигаться вперед.

Несчастный уже не орал, а тихо постанывал. Его тело не произвольно со-

дрогалось под напорами ненасытных ртов. Чавкающее хрюканье стало от-

четливо слышно даже на корабле, а вскоре раздался хруст ломающихся кос-

тей.

– Будьте вы, прокляты, итарово отродье! - взревел бородач и занес саблю

для удара. В этот самый миг, его запястье оплел кнут старпома.

– Не сметь!

Тело летуна дернулось и повалилось на землю. Барибала оказался возле бо-

родача и прижав того коленом к земле, одним ловким движением отобрал

оружие. Затем он повернулся к нам и, указав на одержимых, произнес:

– Напасть на них - значит умереть! Помочь жертве - значит умереть! Попы-

таться спасти - умереть! Варус, выпускай...

Летный отсалютовал и отпустил с цепи огромного пса, на котором будто на

гирлянде висели связки каких-то весьма вонючих плодов. Пленник припус-

тился прочь, а старпом задорно присвистнул.

Одержимые отвлеклись, и заводили носами, будто голодные волки. А уже

через мгновение, они на четвереньках помчались вслед за четвероногим.

Дождавшись пока одержимые не исчезнут в ночном сумраке, старпом по-

дошел к безжизненному телу летуна и повязал ему запястье красную ленту -

в знак воздушной традиции. Именно такой дар должен был принести мерт-

вец, попав на суд к воздушному покровителю Икару.

Утром мы отвязали концы и стали медленно набирать высоту, оставляя за

спиной прекрасный пейзаж опасного острова. Аборигены весело кричали,

улюлюкали, провожая нашу летающую крепость. С наступлением солнца их

неведомая болезнь исчезла без следа, оставив после себя лишь неприятный

привкус крови и багровые следы на песке.

* * *

– Чего застыл? Живо к капитану! - рявкнул мне на ухо старпом и, смерив

меня лобным взглядом толкнул в спину.

Недавние воспоминания в одну секунду рассеялись, словно дымка над во-

дой и я поспешил в верхнюю каюту.

На мой неуверенный стук, послышался слегка хрипатый голос одноногого.

За долгий месяц путешествия, мне так и не удалось перемолвиться с ним

словом. Райдер нечасто появлялся на палубе, проводя время в уединении,

как мой бывший наставник виртуоз Босвел.