Николай молча положил перед ним раскрытое удостоверение.

Администратор побледнел, затем покраснел, глаза его воровато забегали, он буркнул в трубку:

— Перезвони попозже! — и, бросив трубку на рычаг, вскочил и выбежал из-за стола навстречу Николаю. — Вас ввели в заблуждение! Это происки моих недоброжелателей! Интриги! Ничего подобного не было!

— Вы о чем? — удивленно спросил участковый.

— А вы по какому поводу? Не по поводу якобы имевшего места хищения продуктов?..

— Я по поводу пропавшего у вас больного, пациента психиатрического отделения Прохорова…

— А! Прохорова! — Администратор приосанился, вернулся за стол, но глаза его все так же воровато бегали. — Прохорова ищете! Это, между прочим, ваша работа! Мы, между прочим, не обязаны заниматься поисками людей…

— А обеспечить порядок в больнице вы тоже не обязаны? — перешел Николай в наступление. — На моих глазах через двери больницы входили и выходили люди, не предъявляя никаких пропусков! Проносили, между прочим, спиртное! За этим следить вы тоже не обязаны?

— Клевета! — выпалил администратор. — Мы поддерживаем порядок! А как прикажете его поддерживать, если у нас так мало персонала? Да и тот, который есть, пенсионного возраста?

— Что вы можете сказать про больного Прохорова? — перебил его Николай. — Какой у него характер? Опасен ли он для окружающих? Склонен ли к агрессии?

Администратор замолчал, порылся у себя на столе и, достав из стопки бумаг какой-то листок, принялся читать. Потом поднял взгляд на Николая и спросил:

— Вы вот, судя по документам, сельский житель?

— Ну да, — признался участковый, не понимая, к чему клонит собеседник.

— У вас огород есть?

— Ну, есть… огурцы там, кабачки…

— Ваши кабачки опасны для окружающих? Склонны к агрессии? Они нападают на прохожих?

— Шутите? — Участковый удивленно заморгал.

— Вот этот Прохоров, он такой же агрессивный, как ваши кабачки. Он из шестой палаты психиатрического отделения, а у нас там лежат тяжелые хроники. Мы их называем «овощами», потому что они только и умеют, что есть, пить и отправлять, извините, естественные надобности. А вы говорите — склонность к агрессии!

— Но тем не менее он сбежал? Сбежал. У меня ни разу ни один кабачок огорода самостоятельно не покинул! Если только ему кто-то очень помог!

Глаза администратора снова забегали.

Он побарабанил пальцами по столу и ответил:

— Ну, знаете, человеческий мозг — это такое сложное устройство! Допустим, лежал этот Прохоров пять лет без движения, и вдруг ему что-то кольнуло, он встал и ушел…

— И так вот запросто вышел из больницы и исчез в неизвестном направлении?

— Может быть, — хозяин кабинета пожал плечами. — Я вообще-то не врач, тем более не психиатр, я управленец… администратор… психиатры вам, наверное, лучше все объяснят…

— Я тоже не врач, — перебил его Николай, — но я носом чую, что у вас тут что-то нечисто!

Вдруг он замолчал и хлопнул себя по лбу.

— Как вы сказали?

— Я не врач — я администратор!

— Нет, раньше, перед этим! Насчет того, что он лежал без движения… сколько времени?

Хозяин кабинета снова заглянул в бумажку и повторил:

— Пять лет… после перенесенной тяжелой операции на мозге…

— Пять лет! — воскликнул участковый. — Вот оно!

Он замолчал на какое-то время, а потом спросил:

— А в тот день, когда у вас сбежал этот Прохоров, больше никаких ЧП в больнице не было?

— У нас вообще никогда ЧП не бывает, — мгновенно отозвался администратор, но глаза его при этом забегали пуще прежнего.

Он снова побарабанил пальцами по столу и проговорил, неприязненно поджав губы:

— Я вам уделил достаточно времени. У меня много работы. Я вас попрошу…

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Николай и вышел из кабинета.

Он спустился вниз по лестнице, шевеля губами и явно что-то обдумывая. При этом задумался так глубоко, что прошел лишний лестничный марш и оказался в подвале. Придя в себя, Николай удивленно поднял глаза и увидел перед собой металлическую табличку с четырьмя зловещими буквами:

«Морг».

Он вздрогнул, хотел развернуться, но вдруг в голову ему пришла еще одна мысль.

— Надо бы проверить… — пробормотал участковый и толкнул металлическую дверь морга.

Внутри было так холодно, что изо рта Николая сразу же повалил пар.

Он огляделся.

Небольшая комната, где находилось несколько пустых каталок и запертых металлических шкафчиков, — вероятно, это была служебная комната перед самой мертвецкой.

В этой комнате никого не было, но из-за полуоткрытой двери в глубине доносились голоса.