— Я ваш союзник. У меня друга угробили вот такие лжеученые мужи. Это ж не консультация! Цирк!

Он ходил из угла в угол кабинета и говорил, изредка поглядывая на Анну.

— Проконсультировал этак осторожненько, очередь отбыл, положил двадцать карбованцев в карман и — привет! А больной? А его судьба? — спросил он, неожиданно останавливаясь и глядя на Анну злыми глазами. — Надо, чтобы врач чувствовал ответственность за каждую каверну. Персонально отвечал: за материальные ценности люди несут ответственность перед обществом. А за жизнь человеческую? Жизнь загубили — нет виновного. Вот так друга моего загубили, гады!

С жадностью журналист затянулся сигаретой. Анна сказала себе: «Тебе, конечно, обидно вот такое слушать о врачах. Но ты слушай!..»

«25 мая.

Томка, дорогая моя! Письма твои не затерялись. Все до единого получила.

Я не предвидела, как осложнится моя жизнь у Кости. Сначала все было хорошо. Днем мы почти не виделись, а вечером — так уж сразу повелось — вместе ужинали, потом шли в кино или к Григорию Наумовичу — старик „угощал“ нас концертами. Но больше всего, кажется, Костя любил, когда мы оставались дома. Я занималась шитьем — перешивала старые платья или перевязывала кофты, а он мне читал или что-то мастерил. (Этакая почтенная пара). Мы много спорили. Костя иногда прямолинеен. Но в общем-то у него верное чутье. Однажды он мне сказал: „Ты хорошо знаешь литературу, могла бы с лекциями выступать в университете культуры“. Я тогда ничего ему не сказала — вдруг мне откажут. И все же пошла. Встретили меня без энтузиазма. Сказали: „Подготовьте — посмотрим“. Я решила доказать, что и мы умеем-можем. И сейчас я готовлюсь. Долго выбирала тему. Наконец остановилась на Твардовском. Очень люблю его.

Да, но я хотела рассказать тебе о том, как сложились наши отношения с Костей. Он столько для меня делает, что и мне захотелось сделать что-нибудь для него. Я отдала его старый костюм в химчистку, потом обузила брюки, вытащила из-под плечей вату. Словом, Костя его не узнал. Я заставила Костю надеть костюм. Он стоял передо мной сияющий. Я подошла к нему и подняла руки, чтобы поправить борта. Видимо, он истолковал мой жест по-другому, а может, ему изменила выдержка… Он чуть „не задушил ее в своих могучих объятиях“. Я наговорила ему бог весть что.

Ну, и Костя наговорил мне: он знает, как он мне противен; конечно, я его ни во что не ставлю, потому что он не умеет прикидываться донжуаном. И что вообще любить можно только подлецов. Этих подлецов никогда не забывают, им все: и любовь, и верность.

Сейчас три часа ночи. А ночь такая великолепная. На море — я вижу его с порога нашего дома — лунная дорожка. Мне всегда хочется пойти по этой мерцающей, бегущей по темному морю дорожке, вот так встать и пойти. Но сегодня мне почему-то беспокойно.

Целую тебя. Ася».

«6 июня.

Томка, кланяюсь тебе в ножки и спасибо за все газетные вырезки и статьи. Конечно, они пригодятся. Только, вероятно, я лекцию буду читать не раньше, чем в августе — сентябре. Так что времени у меня достаточно.

Но вообще-то свободных минут-часов у меня не очень. Домашнее хозяйство — это гнусная проза, от которой, как от судьбы, не уйдешь.

У хлопчика моего прилежания поубавилось. Лето. Много соблазнов. А тут еще Костя увлек его фотографией. Они целыми часами сидели в сарае (фотолаборатория), проявляли, печатали. Анна Георгиевна сказала, что хлопчику это вредно. Я запретила ему. Он надулся. Ломаю голову, как мне завоевать его снова.

На днях Костя утащил меня ночью на рыбалку. Никуда не денешься, пришлось взять нашего хлопчика. Он очень просился.

Я бы хотела, чтобы ты увидела, как прожектор „изучает“ море. Гигантский луч превращает море в нечто фантастическое: из воды поднимаются белые феерические облака — такими кажутся скалы, а когда прожектор „изучает“ горизонт, то появляется впечатление, что где-то далеко бегут сверкающие на гребне волны.

Я сидела, дышала и надумала — в жизни три чуда: море, воздух и Костя.

Твоя А.».

«10 июня.

Письмо твое получила. Привет Косте передала.

Томка, я все время обвиняла себя, что заставляю Костю страдать, и — напрасно.

Были соревнования по волейболу. Ходили с хлопчиком смотреть. Костя отличился. Он капитан команды. Спортивного вида девица преподнесла ему букет роз. Победитель сделал мне ручкой, и крикнув „Привет“, отправился со своей командой: видимо, в ресторан обмывать победу. А мы с хлопчиком вдвоем бродили по парку.

Конечно, он не обязан всюду таскать меня за собой. Я бы, наверное, и не пошла бы. Но позвать он меня мог.

А впрочем, все ясно: у Кости своя жизнь, у меня — своя. И, кажется, я получила по заслугам.

Час ночи, а его все нет.

Ася.

(Этого письма я тебе не пошлю. Уж не обижайся, Томка)».

«25 июня.

Дорогая Томка, Аннушка стала начмедом. Ура! Ура! Ура!

На днях меня стала поздравлять „с замужеством“ одна няня, я спросила ее, кто распространяет эти слухи? Нянечка поклялась: Костя об этом говорил сам товарищам в присутствии ее сына.